Чаша и Крест (СИ)

Она сходила в этот момент по перекинутым мосткам. Одетая в простой костюм своего ордена, без всяких знаков отличия, но мне показалось, что многие в порту остановились, невольно глядя на нее. Вроде ничего особенного не было в этой складной фигуре молодой женщины, но каждое ее движение было наполнено какой-то сжатой энергией, уверенностью и вызовом. Вызывающе ярко сверкали на солнце отросшие до плеч кудрявые волосы, вызывающе прямо смотрели серые блестящие глаза, вызывающе лежала рука на эфесе длинной шпаги в черных ножнах. Она обернулась, что-то бросив через плечо своим спутникам, в которых я узнал все тех же Джулиана и Санцио. К ним, правда, прибавился еще один, молодой мужчина небольшого роста, с мечтательно изогнутыми бровями и яркими губами. Так они и шли дальше, переговариваясь и, видимо перебрасываясь какими-то шутками, потому что на губах Рандалин появилась кривая ухмылка, а все трое периодически забегали вперед, размахивая руками и очевидно пытаясь перещеголять друг друга в искусстве веселить свою спутницу.

Все вместе они представляли весьма живописную картину — идущая посередине Рандалин, с ее неторопливыми, плавно перетекающими движениями и яркими кудрями, выбивающимися из-под узкополой шляпы с большой пряжкой; высокий мускулистый Джулиан, держащийся за ее плечом — ему очевидно доставляла удовольствие роль немногословного телохранителя; воодушевленный Санцио, чьи синие глаза не отрываясь следили за каждым ее движением. Не говоря уже про последнего, чьего имени я не знал, но кто явно выделялся из толпы меланхолическим выражением лица, излишним количеством кружев на костюме и лютней, которую он нес под мышкой.

— Эта девушка нигде не пропадет, — заметил Жерар, облокачиваясь на перила рядом со мной. — Двух любовников ей, видимо, было недостаточно, так она завела третьего.

— Ты так уверен в этом? — сказал я неожиданно для себя. — Можно подумать, что ты и к ней заглядывал в окна по твоей любимой привычке.

— Торстейн, сердце мое, — всплеснул руками Жерар, — попытка бить меня моим же оружием говорит о том, что тебе это все глубоко небезразлично. По крайней мере ты сам очевидно не прочь заглянуть к ней в окно. И это понятно — в отличие от усатой жены Мерриди она явно использует далеко не одну и ту же позу.

Я снова почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо, и, спохватившись, взглянул на Гвендора. Тот по-прежнему сидел, опираясь о перила балкона, полузакрыв глаза и обернув к площади изуродованную сторону своего профиля. Его лицо показалось мне словно вырезанным из камня — ни один мускул на нем не дрогнул, и он почти даже не пошевелил губами, когда произнес:

— Меня поражает твоя осведомленность о внутренних делах вражеского ордена.

— Своих врагов надо знать в лицо и ниже, — ответил Жерар, не моргнув глазом. — К тому же, мой командор, я ведь так люблю сплетни.

— Тогда оставляю тебе возможность питаться ими, а я предпочитаю пойти пообедать, — сказал Гвендор, поднимаясь. В этот момент Рандалин как раз проходила под нашим балконом, и ветер донес до нас звонкий голос Санцио и ее хрипловатый смешок.

Я провожал ее глазами, пока они не завернули за угол. Теперь, оглядываясь назад на все события, я понимаю, что мой интерес к ней был интересом хрониста — человека, всегда старающегося отыскать в толпе знаменательную личность, которая может повлиять на ход истории. Она несомненно была такой личностью — невозможно было равнодушно относиться к ее гордо откинутой назад голове и постоянной усмешке, которую легко можно было бы счесть слегка презрительной. Жерар был, наверно, прав — этот сквозящий в каждом ее движении вызов был несомненно и чувственным вызовом. Она казалась воплощением женской уверенности в себе — хотя я нередко встречал и более красивых, и более молодых женщин. Наверно, именно это в ней меня и пугало больше всего, потому что весь мой опыт общения с женщинами ограничивался маленькой Мэй из портового трактира в Эмайне.

"Если когда-то судьба забросит вас в Валлену, что вряд ли, или в Ташир — я там теперь бываю даже чаще — буду рада побеседовать с вами".

Я не хотел ни думать, ни помнить об этой Рандалин — но перед моими глазами еще долго стояли рыжие волосы и слегка нахмуренные тонкие брови. Я еще не знал, готов ли откликнуться на ее приглашение — но весь вечер мне определенно было о чем поразмыслить.

И больше в общем-то в этот день ничего не произошло, если не считать двух незначительных событий, на одно из которых я вообще почти не обратил внимания, а второе показалось мне странным, но не особенно важным.

Когда мы входили в орденскую трапезную, Гвендор шел первым, продолжая свою беседу с Бэрдом. Как раз когда он вышел с темной лестницы на свет, ему навстречу попалась одна из племянниц командора Фарейры, накрывавшая на стол для почетных гостей. Она испуганно отшатнулась к стене, но, видимо, быстро сообразив, кто перед ней находится, склонилась в поклоне, хотя поднос с бокалами в ее руках заметно дрожал.