Чаша и Крест

Рандалин не колеблясь прошла по мосткам — тем самым, про которые говорили, что они подламываются под нежеланными гостями, а внизу их ждет ручная акула Ньялля. Она быстро постучала и вошла в маленькую дверь, и нам ничего больше не оставалось, как идти за ней. Не знаю, какие были мотивы у Жерара — скорее всего, он просто не хотел уступать женщине, а я думал о том, что Гвендор не обрадуется, если мы бросим его Рандалин на краю опасности.

— И что могло понадобиться от меня эбрийскому евнуху?

Ньялль возник возле стены в нескольких шагах от нас. Если в зале магистрата, где любые заклинания действовали довольно скверно, его серый плащ отвлекал от него чужие взгляды, то здесь он мог скрыться от нас, как ему хочется.

— Не знаю, — сказала Рандалин честно, снимая с глаз стекла и разматывая тюрбан, — по-моему, у эбрийских евнухов с вами мало общего, равно как и со мной.

— Ах вот что мне показалось странным, — Ньялль устало усмехнулся, — а я все думал, в чем дело. Подозревал эбрийцев в использовании запретной магии. А тут все гораздо проще.

— Хорошо, если так.

— А вы что думали? Что я буду звать на помощь воинов охраны? Тогда зачем же вы пришли ко мне?

— Риск всегда остается, — Рандалин прислонилась к стене, скрестив на груди руки. На фоне объемной фигуры в огромных шароварах и сверкающей длинной жилетки ее юное лицо выглядело особенно неожиданно. — Мне кажется, мои друзья рисковали еще больше моего.

— В первую очередь они испытали немалый моральный ущерб, — хмыкнул Ньялль, скользя по нам взглядом, и я не сразу понял, что Рандалин назвала нас друзьями.

— Если вы все-таки не зовете охрану, может быть, вы согласитесь нам помочь?

— Помочь кому? Чашникам?

— Мой Орден не знает, что я здесь.

Ньялль смерил ее взглядом с ног до головы, и неопределенная улыбка возникла на его лице.

— В самом деле? Так чего же вы хотите?

— Говорят, — Рандалин помедлила, возвращая ему взгляд, — сделанные вами лодки слушаются любой волны и любого ветра.

— И вам приспичило заполучить такую лодку?

— Можете считать это моим капризом.

— Хм. — Ньялль отвернулся, глядя на море. — Я понимаю, что вы поставили на карту свою жизнь. Наверно, у каждого из вас есть для этого причины. Теперь вы приходите ко мне и требуете того же от меня.

— Упаси меня небо что-то требовать, — вырвалось у Рандалин. — Мне просто показалось, что вы единственный, кто может нам помочь.

— А вы представляете, что меня ждет точно такой же суд, как Гвендора? Я вряд ли найду в себе столько же сил, как у него.

Рандалин опустила глаза.

— Я ничего не могу возразить. Если нет — так нет.

— Ну почему же… — Ньялль сделал глубокий вдох. — Я долго думал над его словами. То, что он сказал сегодня при всех, он повторил мне много раз до этого один на один. У меня нет его смелости, и я прекрасно понимал, что ждет любого, ступившего на этот путь. Я не могу бороться с ними. Вся моя жизнь прошла в Ордене, и теперь уже поздно что-то менять. На Эмайну надвигается гибель, я чувствую это в каждой волне, которая ложится на берег. А конца Эмайны мне не пережить. Я хотел бы навсегда уйти в море, и забыть о том, что я должен что-то делать для чьего-то блага. Ты ведь можешь отпустить меня? Говорят, что некоторые из чашников это умеют.

Его глаза, обращенные на Рандалин, неожиданно наполнились светло-серым свечением.

— Я могу открыть тебе одни слова, — прошептала Рандалин. — Но в обмен.

— Ты хочешь свою лодку?

— Самую лучшую, какая у тебя есть.

Ньялль сделал несколько шагов вперед, и странно было видеть почти детское, растерянно-счастливое выражение на его покрытом морщинами лице. Зато Рандалин стиснула губы до тонкой полоски и моментально прибавила себе не менее восьми-десяти лет.

— Ну тогда пойдем, — медленно произнес Ньялль.

— Может, ты лучше попросишь что-то еще?

— Я прошу то, что для меня представляет наивысшую ценность.

— Ты этого действительно хочешь?

— Я должен был родиться среди чашников, — пробормотал Ньялль.

Рандалин и Ньялль осторожно и спокойно, как равные, пошли вглубь дома, к открытой двери, сквозь которую виднелись стоящие у причала лодки и мерно плещущая пеной волна. Они двигались по причалу, даже ни разу не обернувшись в нашу сторону.

Рандалин несколько раз пыталась подойти к какой-то из лодок, но Ньялль все время шел дальше. Наконец он выбрал достаточно невзрачную, но крепкую на вид посудину.

— Ну иди, — сказал он, слегка усмехаясь. — Хочешь попробовать?

Не оглянувшись на нас, Рандалин наступила ногой на сильно закачавшееся дно лодки. Ньялль неожиданно ухватился за борт и соскользнул в темную воду.

— Ты обещала, — он вынырнул, и за бортом были только видны его пальцы и верхняя часть лица с прилипшими ко лбу волосами.

— Ты не передумал? Это необратимо, как мне говорили.

— Давай, — Ньялль окунулся и вынырнул в нескольких сантиметрах от ее лица — мокрая голова с глазами, горящими как морские фонари.

Рандалин оттолкнула лодку от причала, проверяя, насколько она слушается волны. Несколько раз она поворачивала веслом в разные стороны, закусывая губу.