Чаша кавалера

— Скверно? — воскликнула Вирджиния. — Да это просто чудесно! Неужели вы не понимаете? Это доказывает без всяких сомнений, что Том не безумен! Он не ходит во сне, а в комнату проник кто-то еще!

— Угу, — задумчиво произнес Г. М. — Да, полагаю, так оно и было.

— Но мне нужна помощь. Я просто не в состоянии справиться с Томом, папой и мистером Мастерсом. Не знаю, кто из них хуже! Мы должны выяснить, каким образом кто-то входит и выходит из Дубовой комнаты! Мистер Мастерс…

— Кстати, где Мастерс? Почему он не говорит со мной?

— Мистер Мастерс не может говорить с вами, сэр Генри. Он в постели.

— В постели? — рявкнул Г. М. — Что этот лентяй делает в постели в такое время?

— Вы не должны так говорить. Бедняга пострадал. Его оглушили ударом по голове, и сейчас у него на затылке ужасная шишка.

— Мастерса стукнули по башке? — оживился Г. М. — Но вы сказали, что он спал.

— Мистер Мастерс говорит, что заснул, но что-то его разбудило. Вроде он услышал кого-то в комнате позади него, но, прежде чем он успел обернуться, его ударили по голове дубинкой. — Теперь в голосе Вирджинии звучало отчаяние. — Но мы не нашли никакой дубинки. Единственными предметами, которые могли использовать как оружие, были лютня XVII века и… помните, я говорила вам о рапире с рукояткой-чашкой? Предполагали, что она принадлежала сэру Бингу Родону, и она висела на стене снаружи двери Дубовой комнаты.

— Конечно помню!

— Так вот, — сказала Вирджиния. — В комнате, запертой изнутри, у ног мистера Мастерса лежала рапира с рукояткой-чашкой!

Глава 11

— Слушайте внимательно! — сказал Г. М., крепче сжимая телефонную трубку. — И отвечайте «да» или «нет», как предписывает ваш старик! Значит, Мастерс сторожил Чашу Кавалера, и кто-то стукнул его по башке. Когда это произошло?

— Не знаю.

— Не знаете?

— Точно не знаю. В одиннадцать…

— Погодите. Вы говорили, что собираетесь показать Мастерсу какой-то фильм. Вы сделали это?

— Нет. Спор из-за Дженнингса продолжался так долго, что нам не хватило времени. — Вирджиния заколебалась; ее голос звучал еще более обеспокоенно. — Если вы приедете сюда, сэр Генри, все будет в порядке. Папа сначала хотел перерезать вам горло, но теперь уже не хочет.

— За каким чертом ему было хотеть перерезать мне горло?

— Это моя вина. Я не сплетница, но это сорвалось у меня с языка. Я рассказала ему о мисс Чизмен и о том, почему она хочет засадить вас в тюрьму.

— Ох, куколка моя! Рано или поздно он все равно бы об этом узнал! Но Билл Харви тоже думает, что меня следует упечь в каталажку?

— Нет.

— Почему?

— Он говорит, что мисс Чизмен не должна выглядеть нелепо, а так произойдет, если она подаст на вас в суд из-за падения в люк на сцене. Но именно это бесит папу. Он утверждает, что такой старый… я не могу повторить слово, но он говорит, что вы как раз на это и рассчитывали. — Вирджиния снова сделала паузу и добавила почти жалобно: — Пожалуйста, поддержите меня, сэр Генри! Я так волнуюсь из-за папы! Эта ужасная женщина…

— Илейн Чизмен?

— Да.

Г. М. отодвинул от себя трубку и некоторое время смотрел на нее, перед тем как снова заговорить в микрофон.

— Что с вами, куколка? Разве вы не современная дочь?

— Надеюсь, что да.

— Разве вы не хотите, чтобы ваш папа имел возможность расширить свои познания в этой области?

— Конечно хочу! — горячо ответила Вирджиния. — Меня всегда радует, когда папе удается… э-э… расширить познания. Но сейчас другое дело.

— Почему?

— Во-первых, мне не нравятся статные блондинки. А во-вторых, я всегда знала, что в один прекрасный день это станет серьезным. Вчера вечером, когда папа не спорил с Томом или не объяснял мистеру Мастерсу разницу между демократами и республиканцами, он только и делал, что бормотал: «О, лилия Астолата![43] Меня перенесла сюда любовь, ее не останавливают стены!»[44]

— Это скверно! Он смешивает Теннисона с Шекспиром!

— Да, но это не самое страшное. На публике папа всегда заявляет, что у истинного американца нет времени для поэзии и что любого, кто знает какие-нибудь стихи, кроме патриотических, следует расстрелять. А эта ужасная женщина…

— Не могу понять, что вы имеете против Илейн Чизмен!

— Сэр Генри, неужели у вас нет никакого чувства последовательности или логики? Вы уже забыли, как называли мисс Чизмен и что сделали с ней?

— Этой женщине пойдет только на пользу, если на нее обрушится торнадо вроде вашего старика. К тому же я способен прощать, как подобает христианину. Черт возьми, я же говорил вам, что подлинным злодеем на этом политическом собрании был его председатель — злокозненный тип, которого зовут профессор Хируорд Уэйк. А теперь перестаньте болтать о вашем отце и Илейн Чизмен! Что произошло с Мастерсом?

— Мы поместили его в Дубовую комнату в одиннадцать часов…

— Мастерс пил кофе?