Чаша любви

— Нет я тут не живу, — перебиваю Сашу (кажется, фраза получается резкой, жаль!), а сама не выпускаю из поля зрения Надежду. — Я к подругам в гости.

Саша кивает, хочет что-то спросить. Но уж слышится голос Надежды:

— Ленка, привет! Чего не заходишь?

«Принесло ее на мою голову. И в самый ответственный момент!»

— Хорошо, — отвечаю я ей.

«Кажется, невпопад!»

Поворачиваюсь к Саше:

— Спасибо, что проводили, что от увечья уберегли!.. Если бы не вы, то…

А Надежда торчит у двери:

— Лена! Ну, ты идешь?

«Вот зануда!»

Саша говорит:

— Мне было приятно проводить вас…

Следовало бы сказать сейчас «До свиданья!», но все мое естество противится этому — он не назначает мне встречи, не спрашивает про телефон… Он сейчас уйдет. И больше я его не увижу… Правильно! Чего же ты хотела? У него дома жена и куча детей. Чтоб такой парень да без семьи? Так не бывает. Да и решительности ему не занимать. Если не просит телефончик, то определенно не из стеснения.

«Зачем же тогда провожал? Присматривался? А теперь присмотрелся, и я ему не показалась?»

— Вот автограф вам оставила, — изрекаю я, показывая на его плечо. — Ну… что ж… Прощайте!

Надька — совсем ведьма:

— Лена, так я пошла!

«Никак не отцепится!»

Северное сияние гаснет:

— Да, идите, Лена… Вас ждут.

Я иду к подъезду. Оборачиваюсь, замедляя шаг; взбегаю по ступенькам. Три точки, три тире, три точки… Припоминаю: это на морзянке международные позывные «SOS»…

Саша уходит, не оборачиваясь.

Вера, Надежда…

Надежда крепко хватает меня за руку и втаскивает в подъезд:

— Ну ты выглядишь, Ленка! Высший класс! Апельсиновая роща…

Она останавливает меня у вахтерши и обходит кругом.

Говорит со знанием дела:

— Сумка, пожалуй, великовата… А туфельки шикарные! Полный отпад! Вот только каблук поцарапан.

Она не замечает моего негодования. Или не хочет замечать. Очень хорошо собой владеет — изображает восторг. Надежда всегда была для меня загадкой. Вера и Любаша — две открытые книги. Поднеси светильник и читай. Надька — иное. Книга за семью печатями!

Старушка-вахтерша (я уж и забыла, как ее зовут) тоже высоко оценивает мой наряд:

— Как из Крыма приехала! Загара только нет.

Надежда кривится:

— Загар — дело наживное! Были бы хорошие шмотки. Да и что Крым? Вчерашний день! Сейчас люди двигают себя на Кипр или в Анталию…

Мы поднимаемся по лестнице. Надежда впереди, со всех сторон запечатанная. Я — следом, молчаливая, медленно остывающая после наплыва негодования.

Надежда бросает на меня косой взгляд. Спрашивает очень ласково:

— Что это за мэн?

Ее ласковость прямо-таки прет. Отлично знаю, что нехарактерна для нашей Надежды такая ласковость.

Я улыбаюсь, тяну паузу.

Еще один хитрый взгляд:

— Слышишь, Лена! Что за парень?

Я довольна: сломалась одна печать. Моего раздражения как не бывало. Ей любопытно. Даже больше: ей — страх как любопытно. Любопытно до жути! Она, кажется, жить не сможет, если любопытства не удовлетворит. Запал в душу «мэн».

Я ей мщу:

— Так, не о чем говорить…

Надежду, вижу, передергивает.

Я чуть-чуть приподнимаю завесу:

— Он назвал меня Музой.

Надежда поджимает губки, молчит.

Когда выходим на этаж, она роняет:

— Видный парень. Лет под тридцать?

Я пожимаю плечами, укоряю:

— А ты заладила: идем, Лена, идем!

Подруга смеется:

— Ты не понимаешь. Так надо было! Если хочешь, психологический прием. Это на них действует. Когда все получается, когда все — как по маслу, — им неинтересно, они в момент остывают. Им ухабы нужны. А ты стоишь перед ним и цветешь, как слива. Бери меня, дескать, срывай цветы! Старуха уже — а такая неопытная…

«Это уж слишком! Сама старуха!»

Вспыхиваю, будто порох:

— Ты, что ли, опытная? В общежитии до пенсии проживешь.

Брови Надежды взлетают на середину лба. Изгибаются, как молнии. Но она понимает, что перегнула палку. И идет на попятную, на мировую:

— Не обижайся. Всем нам чего-нибудь не хватает: кому — внешности, кому — чуткости, кому — тонкого расчета… Годам к шестидесяти будем очень опытными.

Входим в комнату.

Вера, чистая душа, при виде меня вскакивает со стула:

— Ой, Ленка, какая ты!..

Надежда вставляет шпильку:

— Прямо со свиданки. Тепленькая.

— Из издательства, — поправляю я. — Рукопись отвозила.

У Надежды наготове и вторая шпилька:

— А за ней издатель увязался. В рубашке цвета хаки и весь в губной помаде…

«Как она рассмотрела! Ах да, она же изучала его сантиметр за сантиметром!»

Вера, приоткрыв рот, переводит взгляд с меня на Надежду и обратно.

— Да? — говорит она многозначительное.

Я улыбаюсь, целую Веру в щеку (не боюсь испачкать помадой — губы свои оставила в известном месте). Вера старше меня на год, но ведет себя совсем по-детски. Святая простота! Вот кому-то жена попадется! Дай Бог ей счастья!

— Ой, Лена, я рада за тебя, — у Веры такие чистые глаза. — У вас серьезно?..

Я вздыхаю:

— Не слушай Надежду. Случайный знакомый. Проводил до подъезда.

Надька не может смолчать:

— Случайный знакомый… — передразнивает. — Будто кот перед аквариумом. Только рыбку и видит!