Чаша любви

— Папа, — обратилась она к отцу, не обратив внимания на леди Харриет, — что значит написанное вот здесь, в газете? «Даже лавочник может стать банкиром, принимая денежные вклады и производя учёт векселей. Главное допущение, что ему не потребуется вернуть вклады сразу». Я не поняла. Ты не мог бы объяснить?

О предстоящем приёме долго не упоминали. Но за ужином Джордж высказал свои соображения:

— Я подумал над твоим предложением, что следует пригласить Джереми Полдарка. Не стану возражать, если тебя это порадует.

— Порадует? — Харриет пребывала в дурном настроении. — Клянусь своими собаками, да мне всё равно! Я уже давно об этом забыла.

Джордж тревожно прихлебывал суп из зайчатины.

— Что ж, мне это тоже безразлично. Но я подумал, тебе хочется, чтобы он пришёл.

— Это твой праздник. Поступай, как знаешь.

Суп доели, а остатки унесли. На стол поставили седло барашка, две курицы, несколько овощных блюд и соусы.

— Джереми Полдарк приехал надолго? Или он окончательно вернулся домой?

— Дней на десять. Его полк расквартирован в Брюсселе.

— Пусть развлекаются.

— Их там убивают.

— Больше не убивают, — сказал Джордж. — Он удачно выбрал время для поступления на военную службу.

Ужин продолжился.

— Вообще-то, — заявил Джордж, — нужно приготовиться к наступлению мира. Как тебе известно, я рискнул крупной суммой в 1810 и 1811 годах, ожидая окончания войны — то есть мирного соглашения; а это, безусловно, и случилось бы, не предай принц-регент политическую партию, к которой он принадлежал всю сознательную жизнь. Когда мир не наступил, я потерял около половины состояния.

Харриет посмотрела по сторонам и убедилась, что все слуги временно покинули столовую.

— И всё, чтобы заполучить меня, — уколола она. — Боже правый, для тебя я постоянный источник расходов, даже до нашего брака!

— Не волнуйся на этот счёт, — раздраженно бросил Джордж. — Я лишь хочу сказать, что имей я тогда финансовую поддержку и стабильность, чтобы удержать в руках все свои приобретения, то теперь был бы куда богаче. Даже полгода назад, сумей я разглядеть признаки неизбежного краха Наполеона, я покрыл бы бóльшую часть убытков, заново скупив текстильные мануфактуры. Или, может, даже скупая металлы... Должен признаться, такое мне редко приходило на ум. После таких убытков...

— Обжёгшись на молоке.

— Как?

— Будешь дуть и на воду, — заметила Харриет.

— Да уж, у старых кумушек найдутся поговорки на все случаи жизни.

— Я и впрямь старая кумушка, — ответила Харриет. — Благодарю за комплимент. В любом случае, если теперь ты не настолько богат, как до нашего знакомства, во-первых, это из-за глупой сделки, во-вторых, меня дорого содержать; и всё же у тебя прочное финансовое положение, я права?

— Что ж, верно.

— Так какая разница, увеличилось ли вдвое наше состояние или нет? Если наш годовой доход составляет икс гиней и столько же гиней уходит на жизнь, то разве важно, что годовой доход не икс умножить на два?

— Когда подрастают дети, затраты увеличиваются, — не сдавался Джордж.

— В частности, все эти чертовы соглашения с Джоном Тревэнионом. О, только не надо о них говорить, мне не хочется знать подробности. Да, я порадуюсь за Валентина, при условии, что наш образ жизни останется прежним и я сохраню всех своих скаковых лошадей...

Когда в комнату вошел лакей и две горничные со вторым блюдом, она тут же умолкла. После чего они перестали обсуждать эти проблемы. Разумеется, Харриет была не против обсудить дела перед слугами; ей с детства внушили, что слуг не следует замечать. Но она сразу поняла, что Джордж болезненно реагирует на подобное. Если слуга заболеет — другое дело; в отличие от Джорджа, Харриет беспокоило здоровье больного, почти в той же степени, как здоровье захворавшей лошади.

По окончании трапезы Джордж спросил:

— Стало быть, мне приглашать Джереми Полдарка?

— Если тебя это порадует.

— Меня радует, когда ты рада, Харриет. Это не повлияет на исход.

— Какой исход? — не поняла Харриет.

— О... исход замечательного вечера.

II

Получив приглашение, Джереми немедленно рассказал о нём матери.

— Собираешься пойти? — спросила Демельза.

— Думаю, да. Если позволишь.

— Если позволю? Ты слишком любезен.

— Что ж, я ведь приехал очень ненадолго. И уже пообещал провести один день с Клоуэнс и Стивеном. И ещё мне нужно повидаться с Голдсуорти Герни. А на это понадобится третий день — или полдня. Разумеется, я могу вернуться в тот же вечер. Если я уеду оттуда в полночь...

— Поступай, как тебе захочется, — ответила Демельза, — десять дней пролетят быстро.

— Скажи, я ведь иногда несносен?

— Как и все сыновья.

— И дочери?

— И дочери.

Они стояли на утёсе прямо перед Уил-Лежер. Джереми захотел проверить небольшую лебёдку, поднимающую руду из шахты, и, хотя ту установили ещё в прошлом году, Джереми никак не мог выкроить время, когда у матери нет дел, чтобы показать ей лебёдку вблизи. Наконец, сегодня это получилось.