Чаша любви

После его ухода Джордж вернулся за стол и сделал несколько заметок по итогам разговора. Не то чтобы он в них нуждался, просто это было делом принципа. Потом он вышел и отправился на частную половину дома, где так много всего произошло и так мало всего происходило сейчас. Элизабет жила здесь почти всё время, лишь изредка наведываясь в Тренвит, повидаться с родителями, или в Кадью — повидаться с родителями Джорджа. В отсутствии сложностей в виде родителей Харриет девять десятых своего времени проводила в Кардью, а в Труро приезжала с неохотой — здесь у неё, в отличие от Элизабет, было мало друзей. И часто единственным человеком в доме оказывался он сам, приезжая сюда на три дня в неделю, и старый Кэрри, редко использующий больше двух комнат. Разумеется, весь штат прислуги сохранился на случай, если Джордж будет принимать деловых партнеров, а в сентябре, когда Урсула пойдёт в школу, они чаще будут посещать дом. Валентину, конечно же, никогда больше не позволят бросить даже тень через порог.

Теперь дом стал таким молчаливым, пах плесенью и затхлостью. Запахи поднимались от реки, в последнее время было недостаточно сквозняков, чтобы их сдуть. А в дни Элизабет...

Порой Джорджу казалось, что он снова видит её и слышит, её шаги были особенными, ни с кем не спутаешь. То скрипнет дверь, то половица, как будто кто-то по ней ступает. Прошло уже столько времени, она давно превратилась в пыль и прах, как его родители и её... Как вскоре и он сам... Какие ужасные мысли в дождливый день. Нужно выбросить их из головы, избавиться от них. От этой паутины мыслей...

Экстравагантный брак Валентина и последовавшая за ним ужасная ссора глубоко задели Джорджа. С тех пор на него часто накатывали приступы злобы и недовольства. К разочарованию и гневу из-за провала планов на будущее Валентина добавилось понимание, что он потерял сына. Какое-то время гнев закрывал это из вида, но теперь Джордж это понял. Конечно, он никогда не любил Валентина, как любил Урсулу — по крайней мере, с тех пор как тётушка Агата влила свою ядовитую ложь ему в уши, но после смерти Элизабет он признал Валентина своим родным сыном.

Пусть и без особой любви, но он щедро его одаривал. Но возможно, ущерб, нанесённый их отношениям, когда мальчику было всего шесть, уже не поправить. Валентин рос и словно превращался в очередного Джеффри Чарльза — глубоко привязан к памяти матери, но в глубине души отвергал отца. И пару раз в сердце Джорджа зашевелились старые червячки сомнений.

А теперь он позволил Валентину сорваться с поводка, хотя и чувствовал себя от этого крайне неприятно, ведь тем самым он нарушил клятву, которую дал Элизабет, когда она родила второго их недоношенного ребенка и неожиданно скончалась. Тогда он поклялся, что никогда больше не будет сомневаться и во что бы то ни стало сдержит клятву.

Он подумал о молодом человеке, только что покинувшем его кабинет, и гадал, сможет ли объяснить кому-либо, почему вдруг решил ему помочь. Эти мотивы были столь сложными и запутанными, даже противоречивыми, как заявление о невиновности перед судом присяжных: «Я не присутствовал на месте преступления, но если бы присутствовал, то я бы его не совершил». Как объяснить эти мотивы без софистики даже самому себе?

Во-первых, бегство Валентина оставило глубокую пропасть, чего Джордж никак не ожидал. Но всё же ему пришлось это признать. Потеря единственного сына, единственного человека, носящего фамилию Уорлегган, и потеря не на войне, не из-за несчастного случая или болезни, а из-за женитьбы — это почти что смертельный удар. Разумеется, в отдаленном будущем эта трещина может зарубцеваться. Но очень нескоро. Слишком много было сказано такого, чего не следовало говорить. И злость Джорджа не уменьшилась, а только росла при каждой мысли об этом. У него вызывали ярость намеренная двуличность и холодная враждебность. К тому же его унизили в глазах других людей. Харриет не смеялась, но Джорджу показалось, что он уловил в её глазах веселье. Унижения он никогда не мог выносить.

Что ж, так какое это имеет отношение к Стивену? Вроде бы никакого. Но уязвлённая гордость иногда может найти странные способы для своего усмирения. Стивен вместо Валентина? Разумеется, нет. Но кое-какую пустоту он может заполнить. Да и Валентин, надо полагать, с раздражением отнесётся к тому, что Стивен принимает милости, которые по праву должны были бы достаться ему.

Во-вторых, Стивен женат на дочери Полдарка, и Полдарки в Нампаре наверняка начнут негодовать, что их зять имеет дела со старым недругом.

В-третьих, Стивен женат на Клоуэнс Полдарк. Джордж никогда до неё не дотрагивался, не считая тех трёх раз, когда пожимал ей руку, и никогда ни на что и не рассчитывал, но если из этого что-то да выйдет, он определённо будет чаще её видеть, может, даже чаще, чем её собственные родители.

В-четвёртых, если Стивен окажется эгоистичным и твердолобым, начнёт давить, чего Джордж терпеть не мог, или попытается вмешиваться в дела, его не касающиеся, можно будет получить удовольствие, доведя его до банкротства.