Чаша любви

Неделю спустя Джордж, находившийся в охотничьем домике в Труро вместе со своим дядей Кэрри, получил весточку от Ландера, главного банковского клерка. Тот сообщил, что хочет видеть сэра Джорджа, и лучше наедине.

Джордж предположил, что встреча должна пройти без участия придирчивого Кэрри, и спустился в банк. Ландер, сорокопятилетний мужчина с плохими зубами и зловонным дыханием, но отменными знаниями обо всех, от Плимута до Пензаса, вытер пот вокруг накрахмаленного воротничка и высказал предположение, что сэр Джордж хорошо помнит январское ограбление, когда у Банка Уорлеггана и Уильямса похитили несколько тысяч фунтов в золоте, банкнотах и ценных бумагах...

— По-вашему, я мог такое забыть?

— Нет, сэр. Как вы помните, сэр, мы опубликовали известные нам номера нескольких банкнот, чтобы преступники не могли ими воспользоваться.

— Разумеется, — Джордж всегда становился вспыльчивым, когда ему объясняли то, что он и без того знает.

— И как вы помните, сэр, — упорно продолжал Ландер, — по вашему предложению номера пяти или шести специально не публиковались...

— Пяти.

— Именно. На самом деле нам известны номера и этих пяти, но вы предложили не печатать их в газете наряду с остальными, чтобы воры сами себя выдали...

— Я прекрасно это помню, Ландер.

— Выдали себя, расплатившись банкнотами, которые мы сможем отследить, — Ландер выдержал паузу, вновь покрывшись потом. — Так вот, сэр, вчера к нам попала одна из этих банкнот.

Джордж потеребил гинеи в кармашке для часов.

— Боже, да неужели! Вы сверили номер?

— Конечно, сэр.

— Да, разумеется, так и следовало сделать. Как она к нам попала? Её предъявили банку или...

— Предъявили банку, сэр.

Джордж подошел к окну, сосредоточив взгляд на пыльном стекле.

— Вы вовремя это заметили? Точно знаете, кто предъявил банкноту?

— Да, сэр. Грит заметил, потому что та банкнота была сложена компактнее остальных, а складки оказались влажными. Так он и понял. Я несколько раз его переспрашивал, сэр, чтобы убедиться, что не произошла ошибка...

Джордж помедлил.

— Так кто же её предъявил? Мы должны принять меры как можно скорее.

Ландер достал платок, чтобы промокнуть лоб. Он не знал, куда смотреть — уж точно не на сэра Джорджа.

— Ваша жена, сэр.

Глава тринадцатая

I

Суббота девятого октября выдалась сухой и ясной. После нескольких ненастных дней ветер стих; дороги и тропинки успели высохнуть, так что теперь подъезжающие кареты не рисковали увязнуть в грязи. Впрочем, в Тренвите не ожидали много карет: дороги в стороне от главной едва бы выдержали больше четырёх колес за раз. В карете могли бы приехать лорд и леди Дастанвилль, но они отбыли в Лондон.

В доме с самого утра развернулась лихорадочная деятельность. Демельзе, Клоуэнс и Изабелле-Роуз всё же разрешили, пусть и с неохотой, прийти помочь. Когда организовываешь праздник, кое-что можно сделать лишь в день самого торжества, и в этот-то день времени вечно не хватает. Около полудня Демельза и Джеффри Чарльз убедили Амадору подняться в спальню и полежать хотя бы часок, иначе, по их словам, она слишком устанет к тому времени, когда начнётся настоящее веселье.

А начиналось оно в пять. К пяти часам всех пригласили выпить чай в одной из гостиных и отдохнуть после долгой дороги. Оружейную отвели для мужчин, желающих переодеться, а две швейных комнаты на первом этаже — для дам. Но в целом день оказался настолько погожим, что живущие поблизости гости прибыли уже в вечерних нарядах, а приехавшие издалека переоделись в тех домах, где собирались ночевать.

Огромный стол в зале в конце концов удалось сдвинуть с места, но, как и предсказывал Джереми, вынести оказалось невозможно, поэтому теперь он стоял в углу, напротив галереи для музыкантов. Место, откуда выкорчевали стол, поспешно засыпали песком и цементом, а сверху положили плитки, и если бы не разница в цвете, никто бы и не догадался. На галерее тихо наигрывал квартет. Впрочем, после ужина, когда начались танцы, музыка стала не такой тихой.

К заходу солнца собралось около пятидесяти гостей, продолжали прибывать немногочисленные опоздавшие. Большое окно в зале, хотя все стёкла тщательно вымыли, преломляло отблески заката на небе и отбрасывало их на проходящих мимо людей. Одними из последних на праздник прибыли шестеро: доктор Дуайт Энис и миссис Кэролайн Энис, мисс Софи и мисс Мелиора Энис, а также сэр Джордж и леди Харриет Уорлегган.

У дверей их встретили хозяин и хозяйка. Мужчины находились не в лучших отношениях, но Джеффри Чарльз протянул руку со словами:

— Добро пожаловать, отчим.

Они обменялись рукопожатием, и Джеффри Чарльз задумался, не первый ли это раз, когда они пожимают друг другу руки (пожалуй, последний раз он делал это совсем маленьким, когда обожал дядю Джорджа, всегда приносившего ему подарки).

— Бравый солдат! — улыбнулась леди Харриет, легонько целуя его в щёку.

— Прошу меня извинить, — улыбнулся в ответ Джеффри Чарльз. — У меня совсем не осталось времени, чтобы обновить мундир.

— Так ведь гораздо лучше. Амадора! — воскликнула Харриет, вновь с поцелуем. — Como esta usted [4]?

И они вошли.