Чаша любви

— Мне кажется, она не изменит решения и будет придерживаться своих принципов...

— Ну конечно, принципов!

— Называй их как угодно...

— Да между вами прямо тишь да гладь, да Божья благодать!

— Нет, Росс. Поверь, всё совсем не так. Но если она решит выйти замуж именно так, как говорит... Она не виновата, что любовь Джереми к ней порой равносильна мании. Всё это может перерасти в ужасную трагедию... но если она безответственно разбудит его надежды, а затем отвернётся... Не верю в такое, да и он говорит то же самое. Она изначально его предупреждала.

Росс отпил бренди.

— Что ж, пусть не во благо Джереми, но я рад, что в нашей семье не будет Тревэнионов. Они никчёмные и слишком зазнались. — Росс хмуро взглянул на плитки пола. — Вероятно, твоя доброта к мисс Кьюби поможет ей успокоить совесть, если она у неё есть...

— Я не проявляла к ней особой доброты, — возразила Демельза. — Даже и намёка не было. Мы и без этого прекрасно друг друга поняли.

III

Вскоре после начала танцев слуги приступили к своему ужину на кухне. В дополнение к тем пятерым, которых временно нанял Джеффри Чарльз, там были Джейн Гимлетт, Кэл Тревейл, Эна и Бетси Мартин — все из Нампары. Певун Томас, Кэти Картер, кухарка по имени Дороти Эллери — из Плейс-хауса. Уоллес Бартл и ещё две девицы — из Киллуоррена. Ещё двое — Полли Оджерс и Бет Бейт находились наверху и собирались поужинать позже. Джейн Гимлетт, по обоюдному согласию и по причине старшинства, была за главную.

Певун Томас, хотя и не выходил за пределы кухни и умудрялся лишь изредка подглядывать на происходящее в доме, чувствовал себя на седьмом небе от счастья, находясь в непосредственной близости от Кэти; забирал у неё грязные тарелки и бокалы, приносил ей бутылки из погреба, принимал канделябры, вытаскивал огарки и заменял на новые свечи, носил воду из колодца, наводил порядок, когда Бетси Мартин — а не он, не он! — уронила поднос с кремовыми пирожными. Кэти, по природе неуклюжая, слишком суетилась, из-за чего дважды чуть не случилась беда, но она сама справилась и развеселилась, чудом избежав неприятностей, а её лицо весь вечер пылало от воодушевления, и она разговаривала и улыбалась ему, как близкому другу.

После кончины мистера Поупа они стали видеться чаще; ничто так не сближает, как общая тайна; а Певун беззастенчиво пользовался этим преимуществом, чтобы иногда остановить её в коридоре или зайти на кухню, чтобы спросить о нравственных или физических сторонах этой тайны. Ум Певуна не отличался изощрённостью: большинство его вопросов требовали настолько очевидных ответов, что Кэти выходила из себя. Но работа обоих зависела от обоюдного молчания, так что она вряд ли станет его останавливать, будет слушать и даже отвечать любезней, чем ей хотелось. Это напоминало шантаж. Зная, что у него не получится ей понравиться, Певун не мог устоять перед искушением. Он мог бесконечно долго встречаться с ней урывками, о чём раньше и не мечтал.

Но сегодняшний вечер отличался; череда праздничных волнений и новое окружение, в котором им пришлось работать, снесли былые преграды. Кэти сообщила ему по секрету, что Уоллес Бартл не умеет резать, а ещё ─ все утонченные леди «там» едят почти не меньше мужчин.

Теперь же, после спешки и тяжелого труда, наступил черёд отдыха. Большой кухонный стол освободили от праздничных блюд, а оставшиеся угощения достались слугам. Пива было в избытке; хотя миссис Гимлетт осторожно предупредила всех, в особенности мужчин, что следует ограничиться тремя кружками, поскольку ночью им предстоит ещё работать.

Все зверски проголодались и накинулись на еду, как чайки; поэтому первое время ели в тишине, набивали рты и тратили усилия на более важное дело. Певун умудрился сесть рядом с Кэти, создав трудности для Кэла Тревейла, который хотел это место не из-за Кэти, а чтобы оказаться поближе к Дороти Эллери. В конце концов, после долгих препирательств, места хватило обоим.

Когда гора еды исчезла, разговоры возобновилилась: о Полли Оджерс, бывшей няньке мистера Валентина, которая сегодня проделала путь от Сент-Майкла, чтобы помочь; о том, как в прошлое воскресенье преподобный Оджерс уснул во время проповеди; о том, какой кошмар на минувшей неделе приключился в Полдисе с работницей шахты — она зашла в дробильный цех и очутилась слишком близко к валикам, так что одежду и её саму затянуло и раздавило насмерть; о старой рыжей корове с жировой шишкой на правой передней ноге, пропавшей с фермы Хэнкока неподалеку от мастерской Пэлли. Все решили, что та провалилась в шахту. Ещё говорили о сортировке картофеля в сарае и сколько его сгнило, бог знает почему.

Кэти тяжко выдохнула и откинулась на спинку стула.

— Мама дорогая, я сейчас лопну. Надеюсь, я никому пока не понадоблюсь.

Она протянула руку к кувшину, чтобы подлить пива в кружку, но тот оказался пуст.

— На разделочном столе есть ещё, — сказал Кэл Тревейл.

— Я тебе принесу, — вызвался Певун, вставая на ноги.

— Не переусердствуйте, — напомнила Джейн Гимлетт, — Я ведь предупреждала.

— Я выпила только одну кружку, — сказала Кэти.