Чаша огня

Я сразу понял, чья это была идея. Я понял это еще с первых слов председателя Совета ОСО. Влад Стив, верный друг и мудрый начальник, несомненно, это он подсказал Эузу мысль направить меня на спутник или истребителем на Терру. Но лететь сейчас на Терру, начальником Биологической защиты, которой был мой отец, я никак не мог. Я еще не знал, как сообщу родителям о случившемся со мной… Хотя теперь они все узнают и сами. Я был безмерно благодарен Стиву за его заботу, но принять это предложение я не мог.

— Если мне позволят, я хотел бы навсегда покинуть Землю и пределы Договорной Зоны.

Я опустил голову. Воцарилось общее молчание. Искоса я взглянул на Влада Стива, и увидел, как еще больше поникли его плечи и еще безнадежнее стали его потухшие глаза.

— Ну, что ж, — сказал, наконец, Дан Эузу. — Это ваше право. В конце концов, вы сами должны решать свою судьбу, и я не смею мешать вам… Хотя, возможно, на вашем месте я поступил бы иначе, — добавил он.

Влад Стив так громко и тяжело вздохнул, что оба — и председатель Совета ОСО, и член ВНС Палай Рам — посмотрели на него с некоторым удивлением. Лицо моего начальника было застывшим и холодным, как белый мрамор резного орнамента под потолком.

— Я хочу просить вас, — с усилием глухо произнес он, обращаясь к Эузу, — освободить меня от обязанностей начальника Особого отдела…

Широкая бровь председателя ОСО приподнялась от удивления. Он явно не ожидал такого поворота событий.

— В том, что произошло с Максимом Новаком, — более уверенно продолжал Стив, — прежде всего моя вина, как его непосредственного руководителя. Я вел всю разработку этой операции, я направлял оперативную группу в горы, и я обязан был предусмотреть все до последних мелочей. Напряженность момента тогда не позволила мне досконально проработать все возможные варианты… Но я не оправдываю себя! Я не должен был ставить Новака старшим группы, и моя вина в случившемся очевидна. Новак не только сотрудник нашего Отдела, но и мой ученик, а ошибки учеников, это, прежде всего ошибки их учителей! Поэтому я не считаю возможным для себя дальнейшее свое пребывание на должности начальника Особого отдела.

Влад Стив замолчал, зябко подернув плечами. Я заметил, как Палай Рам недоуменно посмотрел на Дана Эузу, но тот был поглощен своими мыслями.

— Я понимаю вас, Влад, — наконец, медленно произнес Эузу. Несколько секунд молчал, словно, взвешивая что-то. Затем твердо сказал: — Но я не дам на это своего согласия, хотя вы и мой друг. Я никак не могу допустить потерю для Системы такого опытного и знающего работника, как вы. Эмоции, дорогой Влад, все это только эмоции! В этом нет никакого здравого смысла! В происшедшем виноваты не вы, и даже не этот молодой человек — виноваты мы все, общество, Трудовое Братство! И не стоит сейчас оценивать степень вины каждого в отдельности, потому, что это уведет нас в сторону от истины.

Стив хотел, было возразить, но Дан Эузу остановил его жестом руки. В это время откуда-то издалека донесся призывный перезвон серебряных колокольчиков. Эузу поднял голову и прислушался.

— Начало заседания Совета. Нам пора!

Он повернулся ко мне.

— Подумайте о том, что вы скажите Совету.

— Я думаю об этом с той самой минуты…

Эузу внимательно посмотрел мне в глаза, одобрительно покачал тяжелой головой и повернулся к выходу. Я остановил его за локоть.

— Скажите, какова судьба спасенных нами женщин?

Глаза Эузу смягчились.

— Для них все уже позади. Скоро они смогут вернуться к прежней жизни, и может быть смогут забыть о случившемся.

— А Натан Мелех? Его удалось взять живым?

— Да. Захватили его и десяток его приспешников, которых он, пользуясь своими знаниями, обратил на свою сторону. Нам удалось предотвратить поистине чудовищные замыслы этого человека. Однажды осужденный Трудовым Братством, он не одумался, не встал на путь исправления, а задумал еще большее злодеяние. Он хотел использовать наших женщин, как некий биологический материал для создания каких-то «сверхчеловеков», которыми вознамеривался управлять, захватив нашу планету, и поменяв на ней существующий общественный строй. Много крови могло пролиться на Земле, многим людям мог он причинить страдания. Такое уже было в истории человечества, и осталось в нашей памяти, как фашизм. Но вы остановили этого человека, и теперь его ждет заслуженная кара…

Перезвон колокольчиков повторился снова. Дан Эузу нахмурился.

— Пора! Идемте.

Огромный амфитеатр зала заседаний был полон народа. Я остановился у входа и оглядел бесчисленные ряды. Мы стояли на самой высокой точке, а там, внизу, на крохотном пятачке, виделась прозрачная трибуна — такая маленькая и беззащитная перед этой торжественной громадой. Я оглянулся на своих спутников. Лицо Влада Стива было бледным, но в глазах, в самой глубине их, теплилась искорка надежды. И ободренный этой надеждой, я стал спускаться вниз, к трибуне, провожаемый сотнями пытливых глаз.

* * *