Чаша Отравы

Кругом здоровые, гармонично сложенные тела радовали глаз: всевозможные оттенки волос, глаз, цвета кожи сочетались в людях, ведших свою родословную от различных рас; под безупречной кожей проступали выразительные мышцы на крепких скелетах. Таким людям был под силу любой труд, любые творческие устремления духа. Их не могли устрашить даже самые высокие вершины познания, уводившие человечество всё дальше в глубины Вселенной, куда они направляли свою животворную поступь от поколения к поколению.

Почти незаметно начался пологий спуск. Аллеи южно-африканских лейкодендронов, дымившихся серебристой листвой, отмечали начало обширной площади, где высилось белоснежное пирамидальное основание здания Совета ОСО.

Я нажал небольшой рычажок в подлокотнике кресла, и кабинка, в которой я ехал, мягко стукнувшись о причальный барьер, остановилась на плоской площадке, венчавшей ажурную башню-станцию. Лифт спустил меня вниз, на площадь, к подножью широкой лестницы, возносившейся к главному входу в здание.

За высокими опаловыми дверями, отлитыми из волокнистого стекла, меня ждала привычная рабочая атмосфера. Казалось, сам воздух здесь был наполнен радостным нетерпением, рождённым ощущением значимости каждого в общем деле. Приходя сюда, я всегда испытывал чувство человека, стоящего на пороге каких-то удивительных и ответственных событий, которые решают судьбы человечества — здесь и сейчас. И вместе с этим чувством приходила уверенность, что и я причастен к этим судьбоносным решениям.

Отвечая на приветствия встречных, я прошёл в дальний конец вестибюля первого этажа, миновав громадную статую древней богини Маат, черный полированный диорит которой сверкал в смешанном разноцветном сиянии, исходившем от стеклянного купола потолка. Несколько лестниц уходили через боковые арки, огибая лифтовые полупрозрачные колонны из молочно-белого волокнистого стекла, пронизывавшее здание насквозь.

По одной из этих лестниц спускалась группа жизнерадостных молодых ребят в голубой форме ОРС, среди которых я заметил знакомое мне лицо. Громовой голос, заставивший вздрогнуть молоденьких девушек в кокетливо сдвинутых на ухо пилотках, радостно приветствовал меня.

Артур Порта (а это был именно он) первым подошёл ко мне, добродушно улыбаясь и протягивая в приветствии руку. Старый мой товарищ, он пару лет назад перешёл из нашего отдела на работу в ПОТИ. С тех пор мы редко виделись, и сейчас я был искренне рад увидеть его.

— Сид! Дружище! Как живешь-поживаешь? Святое небо! Я не видел тебя, кажется, тысячу лет! Забываешь старых друзей! А? — Порта шутливо погрозил мне пальцем. Мускулистый и кряжистый, он чем-то походил на древнегреческого Геракла. Слегка курчавые каштановые волосы его обрамляли высокий мощный лоб, подчёркнутый широкими бровями, под которыми блестели задорной радостью зеленоватые глаза. Тонкий прямой нос, волевой рот и твёрдый подбородок дополняли образ античного героя. Пожалуй, Артуру не хватало только окладистой бороды для полного сходства с виденными мною скульптурными образцами древнегреческого героя.

— Я в полном порядке. Ты же знаешь, какая жизнь у нас, «особистов» — сегодня густо, а завтра пусто, как говаривали наши далёкие предки.

Я пожал его крепкую ладонь, и мы обнялись.

— Дай-ка на тебя посмотреть! — Артур отстранился от меня, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Вижу, ты действительно не очень изнурен работой!

Его глаза озорно сощурились.

— Ещё бы! Это же не у вас в Психической Очистке, где тяжелая психологическая работа требует отдачи всех сил и времени. Мы у себя в Особом отделе так, в общем-то, пустяками занимаемся.

Порта снова весело погрозил мне пальцем, и мы дружно рассмеялись.

— Без вас и наша работа не была бы полной, — тем же тоном возразил он.

— Это понятно. Если бы не мы, кого бы тогда вам приходилось трансформировать? А? Сидели бы вы со своей генетикой — никакой романтики, одна только наука!

— Это ты зря, — снова возразил Артур. — На самом деле — и это заметь очень даже хорошо! — случаи трансформации личности у нас очень и очень редки. Трудовое Братство преображается с каждым столетием, и в вопросах очистки психики от наследственных повреждений прошедших времен мы шагнули сейчас очень далеко. Дело генетиков — выделить в природе каждого человека лучшее, чтобы он мог передать это последующим поколениям.

— Знаю, знаю. Именно учёные-генетики стояли у истоков физического преобразования человечества на заре Трудового Братства.