Чаша Отравы

— Схожим образом родился и аккадский бог Мардук, — слегка волнуясь, заметила Светлана. — И облик его так же походил на облик Бхимы. Можно сказать, что и сам процесс оплодотворения в этих экспериментах Драконов проходил довольно редко и только в определённое время, — напомнила она. — Помните: «…В надлежащее, благоприятное для зачатия время Амбика…»? Или вот это: «…вновь наступило благоприятное для зачатия время…»? И таких примеров в древних текстах множество. Они могут так же косвенно подтверждать возможность искусственного скрещивания разных биологических видов в древности. При этом, самое удивительное в том, что такому потомству на генетическом уровне передавались знания всех предыдущих поколений разумных существ: «Этот сын Утатхьи, о благородный Брихаспати, находясь там (в утробе матери) уже изучил Веду с шестью её ответвлениями».

— Странно это… Странно слушать всё это, — заметил я. — Ведь, говоря о любимых и дорогих нам людях, мы используем совершенно другие эпитеты. Мы говорим о красивых глазах, лице, волосах, руках или ногах. Любые стихи наполнены поэтическими сравнениями именно этих сторон человеческой внешности.

Я посмотрел на свою любимую и её глаза вновь сделались глубокими и призывными.

— Вы правы, Сид, — согласился со мной Акира. — В древних текстах мы видим совершенно иные описательные признаки красоты: «…эта женщина со столь привлекательным цветом кожи…», «…обворожительный цвет её кожи…», «…целомудренную девушку в её дивном одеянии любви…», — процитировал он.

— У меня всё это вызывает ассоциации с раскраской кожи каких-то животных… — задумчиво произнесла Эйго. — Или динозавров.

Она вкрадчиво посмотрела на экзоархеолога.

— Ведь давно известно, что они так же имели разнообразную и яркую раскраску на своей коже или оперенье.

— Примечательно вот ещё что, — сказал Акира. — Притхи или Притхви в ведической литературе это богиня, которая олицетворяет собой Землю. Она выступает неразрывно с Дьяусом — божеством неба, отцом богини Ушас, врачевателей богов Ашвинов, адитьев и ангирасов — «семи великих мудрецов», прародителей человечества. Иными словами, аллегорически нам рассказывают историю брака «земли и неба», которая проходит отдельным большим пластом во всей мифологии.

— Но об участии драконов в создании разумной жизни на Земле сообщают не только тибетские или индийские тексты, — заметила Светлана. — Вспомните легендарного первого императора Китая Фу Си, который имел тело дракона и голову человека. Ведь именно он разработал систему представлений китайцев о Вселенной, а всех китайских императоров после него считали сынами Дракона и метафорически именовали «драконоликими». Я бы ещё добавила, что это мифическое животное живёт в основном в океане, в реках или в озёрах. Дракон Лун-ван — хозяин водной стихии и в китайской мифологии ему подчинялись бог грома Лэйгун, владыка дождя Юйши и бог ветра Фэнбо. Считалось, что дыхание Дракона превращается в облака, из которых либо идёт дождь, либо вырывается огонь. Но он умеет, и летать и имеет власть над тучами и бурями.

— Верно, — улыбнулся ей Акира. — Мне помнится миф древних жителей Японии, в котором рассказывается как: «Обхватив друг друга, Небесный Змей и Богиня-Солнце слились в Первую Молнию. Радостно грохоча, спустилась она на Первую Землю, отчего сами собой возникли верх и низ. Змеи сотворили мир, а с ним и Айойну, который создал людей, подарил им ремёсла и умение выжить».

— Очень интересно, что всем драконам приписывают и ещё одну немаловажную особенность — способность расширять и сжимать своё тело и, кроме всего прочего, умение превращаться во что угодно, и даже становиться невидимыми, — продолжала Светлана. — Это лишний раз указывает на их духовно-нематериальную природу, а ещё наводит меня на мысль о том, что люди, на самом деле, могли никогда и не видеть истинного облика этих самых драконов или «богов».