Чаша отравы

— Это серьезно тревожит нас еще с семнадцатого года... А после окончания Второй мировой обернулось самым настоящим дамокловым мечом, — сказал Банди. — И долгие десятилетия оставалось для моей страны главной угрозой национальной безопасности. И вот, наконец, нашими общими усилиями тучи рассеиваются!

— Именно поэтому мы решили, что надо действовать — целенаправленно, насильственно, с кровью взламывать эту закостеневшую систему. Если мы пустим всё на самотёк, если даже высшие посты будут занимать полутрупы и коматозники вроде Черненко, всё равно советская система будет демонстрировать должную устойчивость. И если ей не мешать, то мировой капитализм рано или поздно сколлапсирует, и этот плод упадет в руки кремлевских старцев. Еще несколько лет — и будет поздно. Вы это тоже прекрасно знаете, на предыдущих заседаниях здесь мы взвешивали все риски. Именно поэтому мы решили действовать без промедления — фактически, волевым решением сняв социализм с мировой повестки дня, протянуть вам руку помощи. Чтобы, спася вас, спасти и наше собственное будущее, наши перспективы обретения Эдема.

— Мы ценим это, мистер Волин! — сказал Банди. — Браво!

— В свое время мы поняли, что если ничего не делать, то социализм победит. Именно осознав, что сам по себе описанный мною теневой уклад не способен сорганизоваться на уровне всей страны, мы и решили сформировать авангард, который будет, в том числе, выражать объективные устремления теневиков, пусть даже большинство их пока о нас и не подозревает. Наш Орден, который основал Сам Экселенц, вдохновленный идеями Своего финского наставника, стал той разумной силой, которая выражает интересы всех этих действующих лиц и структур, разлагающих социализм своим частным интересом. Системным оператором, который направляет их, организует и координирует. Который уже через несколько лет дарует им новое качество бытия! Конечно, не все они добьются этого, но многие. Эта сила, этот оператор — мы, наш Орден. Союз тех интеллектуалов, управленцев и рыцарей тайных операций, кто выбрал для себя лично, для своей страны и всего мира развитие в верном направлении. Нас тысячи, и мы в основном — на самых ключевых постах: в партии, в госаппарате, в экономике, в науке, в культуре, в средствах массовой информации, в армии, милиции и КГБ. Свое ведомство я, кстати, полагаю важнейшим — хотя бы по той причине, что только эта структура может предоставить необходимые нам инструменты. Не просто так значительная часть высших кругов Ордена — выходцы именно из Комитета. Конечно же, это не означает, что КГБ идет к власти — напротив, это мы, сплоченный коллектив выходцев из различных организаций, вовсю используем Комитет для наших целей.

— Приятно осознавать, что эта зловещая спецслужба на самом деле действует в наших общих интересах, — с улыбкой сказал Печчеи.

— Да, это так, заверяю как генерал-полковник КГБ! — ответил Волин. — То, что таких, как мы, и там меньшинство, ровно ни о чем не говорит. Важно не количественное соотношение, а то, у кого реальное влияние, кто способен осуществить кардинальные преобразования. Большинство наших чекистских служак по-прежнему честно борются со всякими шпионами и диссидентами, вынюхивают что-то в вашем мире. И даже представить себе не могут, что те, кто кровно заинтересован в сворачивании, в закрытии проекта «СССР», уже на ключевых постах — и готовы к решающему броску!

— Хорошо, если так, — брюзгливо произнес Бжезинский.

— Заверяю вас, это так! У нас всё под контролем. Мы ткали эту сеть много лет — а зачатки, прототипы ее создавались еще до учреждения Ордена как такового. Я вам говорил про взращенных за эти десятилетия поколения фанатиков, для которых всеобщее важнее личного. Они и олицетворяют Советскую власть, они и олицетворяют тот социалистический строй, который, казалось бы, уже победил окончательно. Но у них есть небольшая проблема. И эта проблема — мы. Орден. Мы хотим, чтобы всё стало по-прежнему, — так, как было до этого безумного октября семнадцатого года, когда каким-то невероятным ухищрением истории, огромным везением Ленина всё встало с ног на голову. И пусть этих фанатиков, этих последышей мумифицированного вождя, сейчас много. Но они — слепы, они не знают, кто из окружающих их влиятельных людей искренен, а кто — под прикрытием. Они не знают и не могут знать, кто на самом деле наш, кто выполняет наши команды. До поры до времени такой человек может кричать «ура», «долой империализм», «слава КПСС» — и кричать гораздо громче, нежели искренний и идейный. Но только до поры до времени. Мы-то как раз не слепы, и мы прекрасно видим, кто наш, а кто нет. И у нас есть План, у нас есть стремление, у нас есть интерес. Мы обладаем частной субъектностью и разумностью — а значит, мы заведомо превосходим их — существ с муравьиными инстинктами. А значит — мы их сокрушим, мы их раздавим, мы их втопчем в грязь, мы отнимем у них власть и собственность.

— Честно говоря, даже не верится, что этот исторический рубеж сейчас будет взят, — сказал Печчеи. — Жаль, отец не дожил...