Читаем Чаша полыни. Любовь и судьбы на фоне эпохальных событий 20 века полностью

— Где уж мне, старику. Но был у меня один знакомый — он, к сожалению, погиб несколько лет назад, — считавший, что большевики возвели социализм в ранг религии. Что вы об этом думаете?

— Нет ничего могущественнее идеи социализма, потому что время его пришло, — сказала Саша. — А могучие идеи непременно становятся объектом культа.

Они много спорили, но ему ни разу не удалось одержать над ней верх. Мечом диалектики Саша владела превосходно.

— Почему у вас истребляют оппозицию? — спросил он ее как-то.

— У нас нет оппозиции, а есть преступники, — ответила она, пожав плечами.

В другой раз, когда он рассуждал о равенстве людей перед законом, она сказала:

— Да, у вас на Западе закон основан на идее равноправия. Одинаково запрещено красть хлеб и ночевать под мостом, как богатым, так и бедным.

А когда он однажды заметил, что в советском обществе свобода жестко ограничена, она коротко бросила:

— Избыток свободы ведет к избытку рабства.

Кто ему не понравился в Москве, так это редактор «Правды» Мехлис — человек с глазами похожими на жирные маслины. Кожа лица у него была блеклая и сухая. На его щеках никогда не появлялся румянец, и казалось даже, что это внутренняя лихорадка фанатика, как вампир, высасывает из него кровь.

Фейхтвангер таких людей опасался и не любил. Саша рассказала, что Мехлис с его шестиклассным образованием тянется к интеллектуалам и даже собрал неплохую библиотеку, которой владеет, как евнух гаремом.

Он приехал к Фейхтвангеру в первый же день его пребывания в СССР и попросил достойно ответить на пасквиль ренегата Жида. Фейхтвангер тут же написал статью «Эстет в Советском Союзе». Мехлис ее жадно схватил, увез, а потом опять приехал и сказал, что надо выбросить некоторые острые места.

— Понимаете, — говорил Мехлис, округлив глаза, — он сам заказал вашу статью. Он сам будет ее читать. А вы Его называете просто Сталин. Как можно?

— А как мне его называть? Джугашвили? — удивился Фейхтвангер. Мехлис схватился за сердце.

Вмешалась Саша, и Фейхтвангеру пришлось уступить почти во всем.

— Жид был прав, — сказал он Саше с горечью. — У вас все держится на промывании мозгов.

— Бросьте, — ответила она, — человек не должен разуверятся в мироздании из-за того, что кто-то в трамвае наступил ему на ногу.

* * *

Новый 1937 год Фейхтвангер встречал в гостинице «Националь». В празднично украшенном зале собрались ветераны Коминтерна, немецкие антифашисты, активисты братских компартий, левые интеллектуалы из стран Европы и Америки, командиры интернациональных бригад, прибывшие из Испании прямо с фронта. Фейхтвангер увидел в зале несколько знакомых лиц, фамилии которых были известны всему миру.

На освещенной эстраде играл джазовый оркестр под управлением невысокого коренастого человека с грубым, но привлекательным лицом.

— Это наш король джаза Леонид Утесов, — шепнула Фейхтвангеру Саша.

Бой кремлевских курантов возвестил о наступлении нового 1937 года.

Все подняли бокалы за Сталина, за социализм, за гибель Гитлера.

Люди веселились и танцевали, не подозревая о том, что для многих из них этот Новый год был последним в жизни. Они с надеждой смотрели в будущее и не ведали, что их удел — пуля в затылок или медленная гибель на Колыме.

— Я хотел бы увидеть, как празднуют Новый год советские люди, — сказал вдруг Фейхтвангер. Саша кивнула, и они вышли на улицу.

Вопреки всем прогнозам, не было ни снега, ни мороза. Шел дождь. На пустых улицах завывал ветер. В больших лужах рябилась черная вода.

Александра Николаевна привела Фейхтвангера в Дом журналиста, где новогодний бал был в самом разгаре. В центре зала искрилась разноцветными огнями увенчанная красной звездой елка. Стены были увешаны лозунгами. Фейхтвангер остановился у самого большого из них.

— Что здесь написано, — спросил он.

— Сталин — надежда всего человечества, — перевела Саша.

— Что ж, может, это и правда, — пробормотал Фейхтвангер.

Саша подвела его к столу, где сидел в обществе красивой женщины широкоплечий человек с волевым лицом.

— Это Валерий Чкалов — наш знаменитый летчик, — представила его Саша.

Фейхтвангер протянул руку, которая тут же была схвачена, как тисками, могучей пятерней.

— Я читал ваши романы. В борьбе с фашизмом они значат больше, чем целые дивизии

Бас прославленного пилота легко перекрывал музыку.

— Но скажите мне, как вы там, в Германии, позволили этому сукиному сыну захватить власть? Ну ничего, пусть только он к нам сунется. Костей не соберет.

Фейхтвангер с любопытством смотрел на Чкалова, не делая никаких попыток освободить свою ладонь из его железной хватки.

* * *

Настал день, когда Александра Николаевна сказала своему подопечному, не скрывая волнения:

— Сегодня мы никуда не идем. За вами сейчас приедут. Вас ждет товарищ Сталин.

— Но вы ведь поедете со мной?

— Нет. Вашим переводчиком на встрече с вождем будет Борис Таль. Секретарь отдела печати ЦК. Товарищ надежный, проверенный. Герой Гражданской войны. Знаток немецкой культуры. Он вам понравится.

Забегая вперед, отметим, что через год «надежный, проверенный» товарищ Таль был арестован по доносу Мехлиса — и сгинул в клоаке НКВД.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное