Чаша смерти (СИ)

Остаток дня и весь следующий Захаров с наслаждением провалялся на диване, подремывая под негромкий голос работающего телевизора. Благо есть теперь программы, игнорирующие криминальную хронику и боевики с крутыми ребятами, которые палят из интересных пистолетов с бездонными магазинами. А когда этих крутых ребят бьют арматурой по морде, им это все по хрен и «о-кей».

Захарову раз въехали арматуриной, да не по морде, а всего лишь по ноге, и то месяц в больнице с переломом провалялся, а эти супермены как ни в чем не бывало. Раздражает.

Сериалы Захарову тоже не нравились, поэтому в отсутствие Светки и отпрыска он настроил телевизор на спортивный канал и теперь с удовольствием то жмурился, проваливаясь в дрему, то поглядывал на кучу симпатичных девчонок в ну очень открытых купальниках, демонстрирующих ну очень синхронное плавание.

Отоспавшись за два дня, Захаров уже без внутреннего протеста отправился к назначенному времени в оздоровительный центр «Пять лотосов и пять храмов». Перед центром толпился народ, в основном пенсионеры. Какая-то бабуся ухватила Юрия за рукав и радостно объявила, после того, как придут и рассядутся те, кто заплатил за сеанс, на оставшиеся места целитель Успенский распорядился бесплатно посадить ветеранов войны и труда, а всех прочих пустят постоять в проходах. «Так что не волнуйтесь, на лекцию все попадем!» — радостно заключила старушка.

Захаров сочувственно покивал, постоял рядом, и, воспользовавшись тем, что бабушка принялась осчастливливать благой вестью вновь прибывшую пожилую супружескую пару, улизнул и просочился ко входу. Почему-то ему стыдно показалось признаться в наличии оплаченного билета.

Показав квиток об оплате воздвигающемуся у дверей мрачному охраннику в черном со сложной эзотерической символикой на рукаве, прошел в лекционный зал, по дороге думая, где он видел подобную символику. Нарукавный знак включал в себя с детства примелькавшуюся пятиконечную звезду, но какую-то не такую, вроде бы неправильную. Там были глаза, змеи, цветы, еще какая-то фигня… Ладно, не до мистической символики тут…

Вожделенных свободных мест для ветеранов войны и труда оставалось немного, в основном в задних рядах, но Юрий углядел одно местечко во втором ряду рядом с бабулей, чье лицо показалось ему смутно знакомым. Захаров спросил, свободно ли место. Переспросил. Бабуля скользнула по нему невидящим взглядом, пробормотала что-то неразборчивое и снова жадно уставилась на кафедру, установленную на невысокой сцене. Захаров осторожно пристроился на краешке кресла, опасливо глянув на бабку. Вдруг место все же занято. Тогда скандала не избежать. Но бабка вроде никак не отреагировала. Тогда Захаров уселся поудобнее и огляделся. Сидящие в зале тоже почти все были пенсионного и предпенсионного возраста. Многие знали друг друга, оживленно переговаривались, махали кому-то на другом конце зала, обменивались записями, ксерокопиями рецептов и статей, пакетами снадобий и диетических продуктов.

Через десять минут после объявленного времени начала лекции в зал запустили сначала, по счету на свободные места, ветеранов, потом всех остальных, постоять в проходах. Еще через десять минут на сцене появился целитель Успенский. Его встретили радостными криками и аплодисментами. Целитель вывесил на специальных подставках кучу плакатов с графиками невесть чего, начерченными в непонятных масштабах, и воодушевленно заговорил, тыкая в эти графики лазерной указкой. Старики старательно конспектировали.

Захаров с трудом сдерживал зевоту. Все, что говорил лектор, он уже много раз слышал в разных местах; что-то по телевизору, что-то от Светки, что-то от Лизочки Савиной. Даже Семенов и Женька Рогов за стаканом водки с закуской, накурившись до синевы в глазах и в кабинете, иногда выдавали тирады о вреде чая, кофе и курения и о пользе сырых продуктов. Когда Успенский заговорил о необходимости наличия в повседневной жизни доброты и всепрощения, Захаров окончательно отключился и начал думать о Светке, как он поедет к ней и ее маме, как они помирятся. И будут походы с Ванькой на рыбалку на рассвете. А может, и Светка присоединится, как когда-то, когда они только познакомились…

Захаров вспомнил горячие от утренних лучей деревянные мостки над медленной неширокой, заросшей ивняком и водорослями рекой, удочки, брошенные без присмотра, солнечные капли воды на плечах и груди Светки, мокрая желтая кувшинка в темном беспорядке волос, хрипловатый смех…

Ладно, так и быть, отстроит он теще веранду.

Наконец лекция закончилась и начался сеанс целительства. Успенский объявил, от каких напастей он станет избавлять страждущих сегодня. Оглашение списка заняло некоторое время. Кроме всего прочего, были заявлены эпилепсия, болезнь Паркинсона, язва желудка, диабет. В конце значились, так, между прочим, сглаз, порча и родовые проклятия.