Чаша страдания

Созревающих девиц все это волновало и притягивало. Но созревание мечтательницы Лили Берг проходило в изолированном мире. Она болезненно переживала, что у сверстниц были отцы, а у нее не было. Хотя у некоторых они погибли на фронте или разошлись с матерями, но все-таки отцы были и девочки о них иногда говорили. Лиля о своем отце упоминать боялась. И в комсомол она не вступала, зная, что на собрании надо будет рассказать свою биографию. Ей казалось, что некоторые вредные девчонки станут спрашивать про ее отца и про то, как она к нему относится. Всем было известно, что семьи арестованных принуждали публично отрекаться от них. Но она ни за что на свете не сделала бы этого. Нечего тогда было и вступать в комсомол.

Возбужденные рассказы подруг о мальчишеских провожаниях она старалась не слушать, хотя грудь у нее тоже росла и мама уже рассказала ей о менструации.

* * *

В девятом классе оказалось, что одна из учениц беременна. Ничего не объясняя, ее исключили из школы. Девчонки шушукались. Лиля наивно спрашивала:

— От чего она забеременела?

— Ты что, не знаешь, от чего беременеют? Отдалась парню. А они только того и хотят.

— Зачем отдалась, что это значит?

— Ты совсем дура, что ли? Значит, обоим захотелось, и оба забыли про осторожность.

— Про какую осторожность?

— Да ну тебя совсем! Вот попробуешь сама, тогда и поймешь — какая нужна осторожность.

Вскоре их класс повели на экскурсию в Музей изобразительных искусств и Лиля впервые увидела копию гигантской статуи Давида, изваянной Микеланджело пятьсот лет назад. В ту эпоху не стеснялись изображать наготу — прекрасный юноша стоял совершенно голый. Лиля подошла поближе и вдруг увидела прямо над собой его мужские признаки. На мгновение это приковало ее взгляд, но она тут же покраснела до пунцовости и отошла с низко опущенной головой. Подруги хихикали ей в ухо:

— Ну, теперь увидела, от чего беременеют? Тебе надо почитать рассказы Мопассана и «Мадам Бовари» Флобера. Многое узнаешь.

Но для чтения в школе Мопассан и Флобер были запрещены.

Старая русская и новая советская литература полностью избегали описания любовных сцен. Девочкам рекомендовали «идейную литературу»: повесть о революции «Как закалялась сталь» Николая Островского и о комсомольцах недавнего военного времени — «Молодую гвардию» Александра Фадеева. А запретное-то как раз самое желанное, и все девочки тайком читали Мопассана и Флобера. Лиле тоже дали прочитать, и ей приоткрылись тайны любовных отношений и наслаждений. Она стыдливо прятала книги от мамы, читала, когда ее не было дома, краснела, взволнованно дышала и томилась — непонятными чувствами.

В последнем, десятом классе девушки изменились, стали упрямыми и своевольными, не хотели больше носить форменные платья с фартуками и начали делать себе прически. Учителя их уговаривали, корили, но не в силах были остановить напор взросления. Вечерами девушки любили шататься группами по улице Горького — от Пушкинской площади вверх-вниз, вниз-вверх. Там же компаниями болтались юноши. Группы заинтересованно переглядывались, девушки хихикали, мальчишки подмигивали. После двух-трех вечеров таких проходок заводились знакомства. Так же ходили в сад «Эрмитаж» на Каляевской улице, бродили по полуосвещенным аллеям и тоже заводили знакомства и назначали свидания. А потом были бесконечные доверительные рассказы — что он сказал, что она ему ответила, как он ее обнял, как она себя почувствовала. И в рассказах появлялось все больше интимных подробностей.

34. Как фабриковались заговоры

Клеветнические письма, анонимные и подписанные, писали в Советском Союзе чуть ли не все. Этому способствовали пропаганда государственной бдительности и волны арестов. Одно из писем было написано в 1948 году врачом Кремлевской поликлиники Лидией Тимашук. Она высказывала подозрение, что секретарь ЦК партии Андрей Жданов умер потому, что его неправильно лечили. Она никого не обвиняла и не упоминала, что это был заговор. Письмо ходило по рукам в высоких кремлевских кругах, но ему не придали значения, и оно пролежало в архиве, пока… не попало в руки начальника следственного отдела Комитета безопасности Михаила Рюмина.

* * *