Чашечка кофе. Рассказы о приходе и о себе

– Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Глаза закрыл и уснул уже навсегда».

Вестник

На Преображение Господне, отслужив литургию, поехал в другое село, в храм к нашим ближайшим соседям. Накануне отец благочинный позвонил и благословил меня принять участие в отпевании бывшего настоятеля этого храма отца Агафона. На покой тот ушел лет пятнадцать назад, но я еще застал его служащим священником. Близко мы с ним не соприкасались, но сослужить приходилось. Много лет я о нем ничего не слышал, думал, что отец Агафон уже помер, ан нет, оказалось, батюшка дожил до восьмидесяти восьми годов и скончался в доме для престарелых.

На отпевание отца Агафона я опоздал, потому как после праздничной литургии отпевал еще и у себя в храме.

Приезжаю в соседнее село. Тамошняя церковь стоит отдельно от жилых домов в окружении огромного действующего кладбища. Здесь же и дом священника. Получается, что живет человек прямо посреди могил вместе с матушкой и детьми.

Как-то я его спросил:

– Бать, не страшно, покойники по ночам не беспокоят?

Отец Петр рассмеялся:

– Однажды владыка задал такой же вопрос моему духовнику. Его тогда из городского храма перевели служить на кладбище. Мол, каково тебе здесь, обстановка не угнетает? «Владыка, что вы?! – замахал руками отец духовник. – Здесь, на кладбище, я только и ожил!»

Я замечаю в сенях у него небольшой топор – в углу, прямо возле входной двери.

– А это тебе зачем, если покойников не боишься?

– Так это больше, чтобы живых припугнуть. Бывает, что и безобразничают.

– Тогда, может, лучше ружье? Вверх пальнешь для острастки, всех и распугаешь.

Отец Петр вздыхает:

– Нет, никого этим не испугаешь. Грамотный у нас теперь народ. Прежде чем храм ограбить, он же всю сопутствующую литературу изучит. Помнишь отца Георгия? Он ведь тоже здесь когда-то служил. И у него было ружье, как ты говоришь – «для острастки».

Однажды ночью, заслышав шум, берет он свою двустволку и отправляется на разведку. И что ты думаешь, на самом деле воры.

Отец Георгий как закричит. Схватил ружье, точно палку, – и в атаку. Один разбойник убежал, а второго он догнал и перетянул его ружьем по спине. Да так, что у ружья приклад отломился. «Больно-то как! – причитает разбойник. – Поп, а поп, что же ты так дерешься-то, а? Ты книжки свои почитай! Нельзя вам, попам, народ колотить, а ты бьешь, да еще и так больно. Эх, креста на тебе нет!..»

Представь, это когда было. А сейчас повсюду интернет, так что кричи, стреляй – никто нас всерьез не испугается.

Подъехал к храму, вышел из машины и стал облачаться, так чтобы войти и, не медля, присоединиться к молящимся. Откуда ни возьмись, рядом появился Андрюха, бригадир похоронной бригады. От него разит перегаром.

– Ты чего опаздываешь? – Видит, что я облачаюсь, тут же предлагает: – Давай помогу. А что, я умею. Мы сегодня ночью старенького батюшку с отцом Петром вдвоем облачали и в гроб укладывали. Если что, будь спокоен, я и тебя облачу.

– Спасибо, Андрюша. Никогда в тебе не сомневался.

Он берет мою фелонь и сопровождает меня до входа в церковь.

На удивление, в храме много народу. Священническое отпевание длится очень долго. Многие устали и, примостившись, где только можно, сидя слушали отпевание.

Уже похоронив старенького батюшку Агафона, отец Петр мне сказал:

– Он умер совсем неожиданно. Месяца не прошло, как мне на почту прислали его фотографию из дома для престарелых. Такой он бодренький, в подрясничке сидит в кресле на службе. И вот на тебе. Совсем неожиданно.

На помин никто из отцов не остался. Оно и понятно, у всех дела.

– Хоть ты останься, – попросил батюшка. – А то нехорошо получается.

Я остался.

– Согласись, – продолжает отец Петр, – тоже чудо. На улице тепло, в храме тепло. Тело усопшего вообще никак не обрабатывали, а оно не смердит. Стали мы с Андрюхой его облачать, думал, подризник резать придется, а нет. Тело мягкое, сгибается в суставах. Облачили без проблем.

Мы обсудили с батюшкой эту насущную тему, вспомнив, как хоронили других наших собратьев-священников. Потом отец Петр проводил меня до машины. Я уже стал разоблачаться, и в этот момент к церкви подъехал квадроцикл с двумя дачниками, мужчиной и женщиной.

– Батюшка, – обращаются они к настоятелю, – нам ладану надо купить.

Отец Петр отправился с дачниками в храм. Открывает входную дверь. Втроем они проходят внутрь, а еще через минуту батюшка возвращается на паперть и кричит мне:

– Как хорошо, что ты еще не уехал! Иди посмотри, тебе будет интересно!

Я захожу в храм и вижу сидящую на возвышении под иконами белую голубку. Дачники радостно фотографируют птицу. Она сидит спокойно и никак на них не реагирует. Я не удержался и тоже сфотографировал.

– Смотрите, у нее на лапке кольцо. Видимо, это декоративный голубь, весь белый, а головка темная.

– Вот только откуда он здесь взялся? Тринадцать лет служу в этом храме и ни разу не видел рядом с ним голубей. Галки, вороны – этого предостаточно, а голубей нет. Как-то ведь залетел, а мы его не заметили, – недоумевает отец Петр.