Чашечку кофе, мадам?

— Да никаких особых планов не было. Просто, когда мы с ним пили кофе, мне позвонили постоянные клиенты из Тюмени. Разговор несколько затянулся, и мне пришлось извиниться перед Бернаром. Каюсь, я немного похвасталась своими клиентами. Но кто же знал… Да и версия де Анвиля еще не подтвердилась…

— Это уже истина на сто десять процентов, — поморщился Сева и разрешил:

— Варите свой кофе. Мне черный без молока и без сахара, — предупредил он и, присев около Саввы, почесал коту за ушком. — Выздоравливай, малыш, — пробурчал он, а затем снова повернулся к Кристин. — О чем еще вы говорили с Рюмо? Постарайтесь вспомнить, Тина.

— Пустая болтовня на профессиональные темы, — сморщила нос Кристин. — Я не думаю, что наш разговор с Бернаром способен пролить свет на причины происходящего, — официально заявила она, явно не желая сообщать Севе подробности беседы.

— И все-таки, — настоял он, наблюдая, как она насыпает в джезву кофе и заливает содержимое кипятком. Ставит на огонь и аккуратно помешивает.

Гаранин без зазрения совести разглядывал тонкие кисти рук. Про себя отметил изящные пальцы, слегка придерживающие серебряную ложку на длинной ручке.

10.2

«Красивая женщина, — внезапно подумалось ему. — Элегантная и изысканная. Пусть немного взбалмошная и ветреная, но кто из бабьего племени другой?»

Неожиданно вспомнилась Полина, такая же утонченная и холеная. Но если у бывшей жены аристократичность всегда казалась напускной, то у Кристин это было естественным состоянием. Она не рисовалась, не пыталась произвести впечатление. И, если честно, Севе такое поведение нравилось. Слегка отстраненное и уважительное.

— Тем не менее, — хмыкнул он, любуясь, как она расставляет чашки, наливает ему в стакан холодную воду, дабы оттенить вкус кофе.

— Мы говорили с Бернаром о буковой тиаре Линли. Уникальная вещь, изготовленная племянником королевы Елизаветы. Рюмо рассказывал, что держал ее в руках. Делился со мной ощущениями. Говорил, что почувствовал, как от каждого листочка исходит тепло. Но от березовых чуть сильнее, чем от ивовых листьев. А дальше мы с ним поспорили, является ли такая редкая вещица настоящим украшением.

— Не совсем понимаю, о чем речь, — пожал плечами Сева. — Но, наверное, это и не важно, — скривился он и осторожно выглянул из-за края шторы. — А наши друзья бдят, — нехорошо усмехнулся он. — Интересно, чего они добиваются? Хотят украсть вас или грохнуть? — пробурчал он и сам себя прервал на полуслове, услышав сдавленный вскрик.

Кристин кулем опустилась на табурет и расплакалась. Горько и безутешно расплакалась.

— Тина, — рыкнул, спохватившись, Гаранин. — Прости, Христа ради. Сорвалось, блин. Я вообще в последнее время мелю какую-то чушь. Я не такой хам, понимаешь? — покаянно проскрежетал он, садясь рядом на корточки и заглядывая ей в лицо. — Что-то на меня нашло. Но я постараюсь держать себя в руках. Прости, пожалуйста,

— пробубнил он, слегка касаясь ее спины. Пальцы сначала чуть слышно пробежались по позвоночнику. Затем легла вся ладонь. — И не бойся ничего, — прошептал он, нависая над ней и, будто маленькую, гладя по волосам. — Я тебя в обиду не дам, слышишь?

Кристин кивнула и глянула на своего телохранителя полными слез глазами.

— Я ума не приложу, кому я могла помешать? Бернару? Так это глупости! Мы с Полем несколько раз гостили у него. Он мог бы меня отравить или прибить втихаря.

— Нет, — мотнул головой Сева. — Такой чистенький господинчик вряд ли пойдет на убийство в собственном доме. А вот нанять кого-нибудь или таким образом свести счеты за полученный давным-давно аванс у него ума хватит.

— Перестаньте лапать меня, — тихо прошипела Кристин, когда Севе вздумалось вытереть одинокую слезку, катившуюся по ее щеке.

— Я не… — пробурчал он, молниеносно подскакивая на ноги и подходя к окну. — Они уехали, Тина! Может, это просто парочка тискалась под окнами, а я уже напридумывал, — всплеснул он руками, шагнув к ней. — Не переживай, со временем все успокоится. Поль выйдет. Родите еще ребенка…

Она отпрянула от него, как от чумного.

— Всеволод Юрьевич, — проговорила она, немного грассируя, — оставьте меня одну, пожалуйста.

— Я опять ляпнул что-то не то? — растерялся он.

— Похоже, это ваше естественное состояние, — холодно отрезала она и быстро прошла в спальню. Аккуратно закрыла дверь и, только оставшись одна, без сил плюхнулась в кресло. Она пыталась не разрыдаться, но слезы застилали ей глаза, а все тело сотрясала неуемная дрожь. Оставалось лишь уткнуться носом в подушку и дать волю чувствам. Кристин не смогла сопротивляться нахлынувшему отчаянию и почти беззвучно расплакалась.

По доносившимся из-за двери редким всхлипам Всеволод Гаранин понял, что, скорее всего, сильно обидел Кристин, но вламываться в комнату посчитал лишним. Он прошелся еще раз по квартире. Осторожно выглянул в окна, выходящие на улицу, и заметил новую машину, припаркованную поблизости.