Чашка яда на десерт

Ольга Волошина, Анна Волошина Чашка яда на десерт

Записки Ксении Воробей, частного детектива

Женщина осторожно открыла дверь «люкса» и на цыпочках прошла в спальню. Поставив стакан с апельсиновым соком на столик возле кровати, отдернула тяжёлую занавеску и впустила в комнату солнечный свет. Лёгкий ветерок, ворвавшийся сквозь приоткрытое окно, пошевелил страницы книги, упавшей на пол. Горничная подошла к кровати, взглянула на крупную, пожалуй, даже чересчур полную старуху, спящую на боку. Рассыпавшиеся каштановые волосы, серебрившиеся сединой у пробора, падали ей на лицо. Желтоватая, морщинистая кожа шеи казалась ещё более жёлтой рядом с белоснежным кружевом ночной рубашки из тончайшего батиста. Рука с толстыми пальцами, унизанными кольцами, как-то неловко лежала поверх одеяла.

Вошедшая тихонько окликнула старую даму, но та даже не шелохнулась. Тогда горничная деликатно потрясла спящую за плечо. Вновь никакой реакции. Обеспокоенная женщина откинула волосы с лица хозяйки и вскрикнула: открытые глаза, вылезшие из орбит, смотрели с искаженного обескровленного лица, посиневшие губы кривились в жуткой ухмылке. В ужасе отскочив от кровати, женщина попыталась закричать, но не смогла произнести ни звука. Она бросилась к окну, толкнула раму дрожащей рукой и высунулась наружу: внизу, как обычно, бегали собаки, у крыльца разговаривали люди. Женщина судорожно глотнула воздух и истошно завопила. Стоявшие внизу перед домом дружно повернули головы и удивлённо посмотрели вверх.

ГЛАВА 1. Отель «У призраков»

Картина висела косо. Я отошла к противоположной стене и ещё раз внимательно её осмотрела. Нет, определенно картину повесили неровно и, кроме того, несколько высоковато. Подтащив табуретку, я сняла туфли и взгромоздилась на неё, но дотянуться до рамы не смогла. Нужно сказать Кириллу, чтоб вбил гвоздь немного ниже.

– Кирилл! Кирюха! – что было сил заорала я.

Никто не откликнулся. Всегда так, как попало присобачат, а исправлять мне. На глаза попалась новенькая швабра, забытая горничной в углу. Очень кстати, вот этой штукой я и сниму картину, вобью новый гвоздь и пристрою предмет искусства на более достойное место.

С импортным поломоечным инструментом я снова взгромоздилась на табуретку и завозила металлической рукояткой по стене. Недоставало всего нескольких сантиметров. Приподнявшись на цыпочки, я потянулась шваброй к верёвочной петле и почувствовала, как табуретка подо мной угрожающе зашаталась. Я судорожно вцепилась в золоченую раму и попыталась удержать равновесие. Увы! В следующую секунду мы с рамой, шваброй и табуреткой со страшным грохотом попадали прямо на подоспевшего на помощь Кирилла.

– Ой! Ногу отбила! Что я тебе плохого сделал, Ксюха, что ты меня решила насмерть пришибить? – взвыл приятель, запрыгав на целой пока второй ноге.

– Приходить нужно вовремя. Из-за тебя чуть насмерть не расшиблась: картину вот пришлось самой перевешивать.

Мы дружно взглянули на упавший пейзаж: роскошный тяжёлый багет распался на фрагменты, несчастный холст слегка накрутился на ручку швабры, но, кажется, не порвался.

– Картину теперь придётся впихивать в раму заново, если удастся её склеить. Не брала бы на себя мужскую работу, мы с картиной были б целы. Я-то уж точно инвалид, ухожу на больничный, – простонал Кирилл жалобно.

– Только попробуй, точно добью тебя шваброй по башке. Не вводи меня в состояние аффекта! – прорычала я, как мне казалось, очень грозно.