Часодеи читают Часодеев (СИ)

— Мне кажется, я уделял тебе мало внимания, — произнес Астрагор, по-прежнему глядя вдаль. — А ведь у нас договор. Ты ведь пришла ко мне за новыми знаниями, не так ли? Пришла добровольно… Я изучаю твой часовой дар, а ты взамен приобретаешь нечто новое…

— Да, я хотела бы чему-нибудь научиться, — осторожно произнесла Василиса. Кто знает, что у этого Духа на уме? И чему он, собственно, хочет научить.

— Признаться, меня удивила твоя вчерашняя неудача, — вдруг произнес Астрагор. — Я выслушал подробный отчет о вашей экспедиции от старшего ученика, Рэта Драгоция. Я знаю, что ты по-прежнему владеешь часовым флером, а значит, причина твоего поведения в другом. Мне интересно услышать твою версию… Но не спеши с ответом. Обдумай, прежде чем произнести слова, которые уже не вернешь…

— Ну может он и садист, — пожал плечами Нортон.

— Но мудрый, — договорил за него Миракл.

— Причём очень мудрый, — хмыкнул Лазарев.

— Удивляюсь его мудростью.

Неожиданно он громко щелкнул пальцами. К Василисе подплыл огромный цветок-старочас — алого цвета циферблат в окружении черных лепестков. Девочка еле подавила содрогание; присмотревшись, она увидела на циферблате всего одну серебряную часовую стрелу.

Невольно на глаза навернулись слезы: Василиса вспомнила о маме. Где-то там, на поле старочасов, есть алый цветок, где спит вечным сном Белая Королева, повелительница фей…

— Итак, я слушаю, — напомнил о себе Астрагор. — Что же произошло вчера в Расколотом Замке?

Василиса быстро поморгала, приводя свои чувства в порядок. Интуитивно она ощущала, что этот вопрос очень важен и таит в себе некий скрытый, каверзный смысл. Наверное, Астрагор уже все знает… Или догадался о многом. Алый цветок-старочас, плавно покачивающийся на ветру перед самым ее носом, внушал нешуточные опасения. Это ведь цветок ЖИВОЙ феи, в этом нет сомнений — на алом циферблате дрожала одна-единственная серебряная стрелка. Кто знает, чей это старочас… А вдруг Василисин?

— Но ты же не фея, — возразила Диара.

— Да, значит подумала не о том, — цокнула Василиса.

— Ну хотя бы хоть строишь предположения, — усмехнулся Родион.

— Хоть что — то хорошо, — добавила Лисса.

— Я не захотела открыть Бронзовую Комнату, — твердо произнесла Василиса, больше всего на свете не желая выказать тот страх, который принесла ее догадка насчет старочаса.

Астрагор выглядел заинтересованным.

— И почему же, Василиса Огнева?

— Потому что я хочу остаться, — заявила девочка. — Вы сами сказали, что у нас договор. Я еще ничему серьезному не научилась.

Некоторое время великий Дух Осталы молчал.

— Значит, ты догадалась, — наконец произнес он, и Василиса невольно замерла. — Догадалась, что мне известно о твоем планировавшемся побеге. Ну что же… надеюсь, в следующий раз ты все же воспользуешься часовым флером и сумеешь разговорить Бронзовый Ключ. А за то, что не солгала мне, в награду я проведу с тобой настоящий индивидуальный урок. В конце концов ты являешься моей ученицей.

Алый старочас вздрогнул всеми лепестками и опустился к ногам Василисы.

— Садись поудобнее, черноключница, — велел Астрагор. К нему подплыл другой, совершенно черный цветок, но со множеством ярко-золотых стрелок на циферблате. Дух взошел на него и уселся, скрестив ноги по-турецки.

— Всё вечно будут сидеть по — турецки? — не понял Лёшка.

— Так принято, Лёшка, — пояснила Захарра.

— А, понял.

— Мы же не медитацией заниматься приходили, а просто сесть, — добавил Фэш.

— Ясно, понял.

С некоторой опаской Василиса последовала его примеру.

Как только она это проделала, оба старочаса плавно взмыли в воздух и не спеша полетели в сторону гор.

— Я научу тебя часовому превращению, — произнес Астрагор, слегка поворачиваясь к Василисе. Черные глаза на узком бледном лице смотрели прямо на нее.

у рассеянный и вместе с тем раздраженный взгляд, словно очнулся от каких-то своих, далеких мыслей.

— Что — зачем, черноключница?

— Зачем повелевать миллионами? Какой в этом интерес?

Василиса украдкой наблюдала за Духом: не разозлил ли его такой вопрос? «Одно из двух, — решила она, — либо сейчас расхохочется, посчитав вопрос глупым, либо сбросит со старочаса…»

— Власть — это единственный смысл существования, — неожиданно ответил Астрагор. — Все остальное — тлен и суета. Власть — это источник, который хмелит получше самого дорогого вина… Нет в мире большего наслаждения, чем ощущение полного всевластия… ощущение страха и покорности людей. Единственное в этом мире имеет вес — чувство личной силы. Яркое, пронзительное ощущение, что только ты можешь превратить эту землю в руины, стереть с полотна времени… Или оставить жить — пусть продолжают влачить свое жалкое существование. Только это имеет значение, черноключница.

— Он ещё и будет мою дочь учить власти, — цокнул Нортон.

— Нет, ну это как — то не так! — добавила Лисса.

— Вот реально он сумасшедший со своей властью, — сказал Ник.

— Таким он был человеком, — тяжело вздохнула ЧК.

— Ничего не поделаешь, — добавил Миракл.