Часослов Бориса Годунова

А Славик с этим типом договорился, что эксперту прыснет в лицо чем-то, тот и заснет, а он с крестом этим выйдет через потайной ход в соседнюю квартиру, тот тип так устроит, что там никого не будет.

– Как вы говорите – потайной ход? – заинтересовался Антон. – Как же так, отчего потом полиция ничего не обнаружила?

– Никто про это не знал, – вздохнула Алла Петровна, – то есть сам Веригин, хозяин квартиры, то ли знал, то ли нет, его теперь не спросишь. Он шкафом на кухне вход заставил, а другие соседи ничего не знали, тот тип как-то выяснил. Дом старый, нашел строительные планы какие-то позапрошлого века еще.

Значит, условились они, что тот человек потайной вход откроет, и Славик выйдет, передаст ему крест, потом переоденется, загримируется и выйдет. Дверь из той квартиры не на ту площадку выходит, где охранники ждать будут.

– Не на ту площадку? – перебил ее на этот раз Антон. – Как же так? В том доме всего один подъезд!

– Верно, один. Но вторая квартира находится ниже этажом, там что-то вроде лифта, которым на кухню дрова поднимали. А откуда вы про этот дом знаете?

– Да уж знаю… вы продолжайте, продолжайте!

– В общем, Славик должен был оттуда через другую квартиру выйти, а когда охрана спохватится, Славик уже далеко будет. Этот тип сказал, что у него уже покупатель на крест есть и документы новые он Славику сделает.

– Глупо все как-то! – Ирина пожала плечами и снова получила от Антона чувствительный тычок в бок – не мешай, дескать, не лезь со своими замечаниями.

– Да, – вздохнула Алла, – я говорила, что тогда занята была своими делами, а иначе отговорила бы Славика. Деньги огромные ему глаза застили, оттого и согласился.

В общем, в тот день, пять лет назад, поздно уже было, я конюшню закрыла, всех отпустила, да сторож у меня заболел, так что пришлось самой на ночь оставаться – лошадей-то не бросишь. И уж спать ложусь – вдруг стук в окно.

Я открываю – Славик. Да в таком виде, что и не описать. Трясется весь, зубы стучат, глаза дикие. Ну, чаем его отпоила, он и рассказывает. Про то, как сговорился с этим типом крест украсть. А когда вошел в квартиру эксперта этого…

– Веригина, – подсказал Антон.

– Ага, так вошел он и увидел, что Веригин на ковре в комнате лежит мертвый. Там камин был, а возле него кочерга старинная, бронзовая. Так вот его этой кочергой…

И, Славик рассказывает, его как стукнуло, сразу ясно стало, что это его подставили, что тот тип, с которым он сговорился, с самого начала задумал эксперта убить и Славика тоже, чтобы про него никто не узнал и деньгами не делиться.

Дошло до него за секунду, Славик говорил, он еще только нагнулся над стариком, увидел, что тот мертвый, а поднялся уже с кочергой в руке. И как жахнет по ногам того типа, который подкрался к нему тихонько. Хотел Славика убить, да не вышло у него ничего, потому что Славик его оглушил, а потом, себя не помня, все бил и бил кочергой, пока не убил.

Очнулся через какое-то время – матерь божья, все в крови, эти двое мертвые лежат. Что делать?

Запаниковал он, испугался, что на него подумают, два трупа на него повесят. Соображал плохо, решил бежать. Этот тип на него чем-то похож был – рост такой же, телосложение, волосы… Ну, а лица не видно, там одна кровавая каша. Если бы Славик его не бил так, можно было все на него свалить, сказать, что самооборона была. А так… в общем, переодел он убитого в свой костюм, документы свои положил, часы свои на руку надел, да и ушел в другую квартиру.

Все закрыл, заделал, так что полиция потом ничего не заметила. А там, в соседней-то квартире, просидел несколько часов, а потом уж, когда полиции понаехало, то и вышел потихоньку. Там все двери нараспашку были, ходи кто хочешь…

Алла Петровна замолчала, потом вздохнула тяжело.

– И что мне было делать? Брат в невменяемом состоянии, куда его денешь? А он боялся страшно, во-первых, полиции, а во-вторых, что кто-то за тем типом стоял. Ну и крест, конечно, он забрал, непонятно только зачем, потому что продать его Славик никак не мог, слишком заметная вещь, сразу бы на него вышли.

В общем, оборудовали мы тут, под конюшней, убежище, Славик оттуда и не выходил почти.

Вызывали меня в полицию, сообщили, что брат погиб. Никто там особо не расследовал, посчитали того типа Сергачевым, страховая компания мне еще деньги какие-то выплатила. Потом квартиру я его продала, так и жили все эти годы. Славик, он… он такой странный стал, вроде как умом малость повредился.

– А скажите… – спросила Ирина, – ваш брат ведь болел? – И сама первая ткнула Антона в бок – мол, не лезь тут, не командуй, сама знаю, что говорить и как спрашивать.

– Да, это у него тяжелое заболевание крови, от отца, наследственное, передается генетически. Отец рано умер именно от этого, а Славику как-то купировали.

Потом ему гораздо хуже стало, через пять лет. Видно, со всеми этими делами запустил он лечение. И узнали мы, что теперь его болезнь не то чтобы можно вылечить, но жизнь продляют и состояние улучшают. Нужно только курс процедур провести.