Часовня погубленных душ

Ольга же не хотела. Во всяком случае, так она заявляла. Возможно, это было связано с гибелью ее младшего братишки Антошки, ставшей для нее психологической травмой. Ольга боялась потерять своего отпрыска, поэтому решила вовсе не заводить детей. Однако от Леонида Екатерина Станиславовна знала: несколько лет назад он все-таки сумел убедить Ольгу, что настало время обзавестись потомством – им обоим было уже далеко за тридцать, и у них имелось все, о чем только можно мечтать… кроме детей.

Правда, воплотить это решение в жизнь оказалось не так-то легко, пришлось прибегнуть к искусственному оплодотворению. Два раза Ольга беременела, и два раза на ранней стадии беременности у нее случался выкидыш. Она даже проходила курс лечения в супердорогой австрийской клинике, но ничто не помогло. Беременеть в третий раз она категорически отказалась. И на предложение Леонида усыновить одного или даже сразу нескольких ребятишек тоже ответила отказом, заявив, что «такие» дети ей не нужны. А вот Леониду, как отлично знала Екатерина Станиславовна, ребенок, пусть и не родной, очень нужен.

– И вообще, с чего ты взяла, что мы должны возобновить деятельность нашего кружка? – спросила раздраженным тоном Ольга. – Двадцать пять лет назад мы были детьми, несмышленышами! Сейчас бы я ни за что не решилась отправиться на кладбище ночью. Не потому, что боюсь, а потому, что это полный кретинизм. Надо же нам было забраться в гараж Онойко, зная, что он в любой момент может вернуться и пустить нас на фарш… Но повторяю еще раз – Онойко мертв. Нам ли не знать! И Борщевский тоже.

Стекольщикова взглянула на тьму, сгустившуюся за окнами ее особняка, и произнесла:

– Борщевский невиновен. Я говорила с патологоанатомом Кацнельсоном. Борщевский наверняка был психом и мнил себя продолжателем дела дяди Крюка, но он – не убийца. Пока об этом официально не объявляли, потому что огласка приведет к всеобщей панике.

Леонид изумленно посмотрел на Катю.

– Ты хочешь сказать, что дядя Крюк все еще рыщет по городу? И что он в любой момент может совершить убийство? Но если не Борщевский, то кто?

– Вот именно, кто?! – с вызовом сказала Ольга. – Сам дядя Крюк не может убивать, потому что мы точно знаем – в ту ночь он умер! Ведь мы сами его убили!

Женщина смолкла. И несколько мгновений за столом, освещенным изящным абажуром из муранского стекла, царила тишина. Каждый думал о том, что произошло двадцать пять лет назад на берегу Волги…

– А ты, Оля, уверена, что он умер? – медленно произнесла Катя. – Ведь выжил же, несмотря на то что его облили бензином и подожгли! А потом прыгнул с обрыва в Волгу и опять же выжил! Мог выжить и после того, как мы… после того, что мы сделали с ним.

Троица переглянулась, и внезапно членам кружка «Победи дядю Крюка!» стало не по себе. Кошмар двадцатипятилетней давности снова медленно вполз в их души.

– Исключено! – заявила Ольга. – Полностью исключено! Он никогда бы не смог выбраться. Тем более что был в коматозном состоянии. А если бы и выбрался, то умер бы на берегу. И его тело просто упало в воду и было унесено течением.

– Не забывай, он был жив, когда мы похоронили его! – Леонид содрогнулся. – И кто знает, может, действительно выбрался наружу…

Екатерина Станиславовна устремила на друзей детства пристальный взгляд.

– Мы должны убедиться… убедиться в том, что дядя Крюк тогда умер. Надо найти то место, где мы его закопали, и проверить… проверить, есть ли там скелет. Если да, то, значит, дядя Крюк давно мертв. А если нет…

– Но если он все же выжил, то куда мог податься? – выкрикнула Ольга. Затем хотела закурить новую сигарету, но ее руки ходили ходуном, и у нее не получалось высечь пламя из платиновой зажигалки.

– Оля, ты слишком много куришь… – с упреком произнес Леонид, забирая у нее сигарету, но жена только фыркнула.

– Не твое дело! – огрызнулась жена и вытащила из пачки другую. – Я, слава богу, не беременна. И никогда не забеременею! А то ты достал меня своими просьбами подарить тебе ребеночка, Леня!

Наконец у нее получилось зажечь сигарету, Ольга жадно затянулась и, немного успокоившись, продолжила:

– Ну что же, если ты хочешь проверить, подох ли тогда дядя Крюк, то я только «за». Потому что уверена – да, мерзавец умер. У него не было ни малейшего шанса! Он был весь в ожогах, а в результате падения с обрыва в Волгу наверняка повредил себе внутренние органы. Маньяк находился на грани смерти!

– Тогда предлагаю не откладывать дело в долгий ящик, – сказала, поднимаясь, госпожа мэр. – Я уже подготовила три лопаты. И мы немедленно поедем и проверим.

– Что, прямо сейчас? – вздрогнула Ольга. – Ночью? В дождь?

По окнам действительно барабанили увесистые капли.

– Ну не днем же копать, чтобы все на нас любовались? – саркастически откликнулся Леонид. – А в такую погоду лучше всего – точно свидетелей не будет. Кстати, в ту ночь я все не мог отделаться от ощущения, будто кто-то за нами наблюдает!

– Кто? Парочка бесенят и болотная кикимора? – хихикнула Ольга.