Часовое имя

— Если бы ты отдал девчонку еще год назад, — продолжил Рок, не отвечая на прямой вопрос, — то ничего бы вообще не случилось. Не было бы этого дня. Но теперь, ровно с этого часа, все изменится. И не волнуйся, бывший друг, ты первый узнаешь о его появлении.

Он круто развернулся и запрыгнул в карету. Войт, наградив хозяина Черновода еще одним убийственным взглядом, последовал за ним.

Как только карета гостей скрылась за облаками, Нортон-старший вернулся в Северную башню.

Вначале он позвонил в колокольчик и передал слуге, моментально возникшему в проеме зеркала, чтобы в его кабинет принесли кофе на две персоны. После этого открыл окно и послал крылатый механический будильник в комнату Миракла, запрограммированный выкрикивать «Вставай, все проспишь, старая песочница!» раз за разом, пока его не выключат. После этого Нортон Огнев присел в кресло, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу.

— На-ча-лось, — задумчиво пробормотал он. — Ну ничего, посмотрим, у кого расклад получше…

В Часовой Зале гулко тикали напольные часы, приближая важное мгновение Времени. Все старшие ученики собрались здесь: каждый надел по случаю собрания парадную темно-фиолетовую мантию.

Рок Драгоций стоял перед самым стеклянным корпусом, сжимая в руках длинную часовую стрелу из бронзы. Устремив глаза на маятник, ходивший туда-сюда, сын Астрагора сосредоточенно отсчитывал секунды:

— Десять… Девять… Шесть… Три… Два… Один.

Все смотрели на часы. Повисла густая, плотная тишина — хоть ножом на куски нарезай. Каждый из присутствующих боялся не то что пошевелиться, даже вздохнуть глубоко лишний раз.

Войт подошел к Року и выдохнул ему в самое ухо:

— А вдруг не придет? Что будем делать…

Тот не ответил. Его черные глаза были устремлены на циферблат, где часовые стрелки продолжали равнодушно отсчитывать время.

Но вот со стороны входа раздался дробный перестук железа, соприкасавшегося с камнем.

Большая тень закрыла главный проем, — кто-то шел к ним, тяжело ступая, шаги его отдавались гулким эхом, разлетавшимся по всей зале.

Рок подался вперед, но замер. Он недоуменно прищурился, словно не доверяя своим глазам, его рот приоткрылся от изумления, а руки судорожно сжали бронзовую стрелу.

Это был клокер.

Темно-золотая кожа, чешуйчатые доспехи из сотен, а то и тысяч металлических пластинок. Литое, безжизненное лицо под шлемом с открытым забралом не спеша оглядело весь зал.

Издавая скрип давно не смазанных деталей, клокер с натугой повернулся к Року и произнес знакомым, скрипучим голосом:

— Где… он?