Часовщик

– Иди сейчас, не теряй свой шанс. Куй железо, не отходя от кассы.

– Рубашка не совсем свежая, Макс, ты же видишь, и брюки.

Валера оттянул воротник, и слегка смутился.

– Вера постирает и погладит.

Я втолкнул Валерку в офис, и затоптал туфлями окурок. До вечера время быстро пролетело, и я с хорошим настроением возвращался домой. Всё-таки приятно, когда сделаешь добрый поступок. Бескорыстный. Валера ушёл с Верой под руку, и скорее всего завтра их на работе не будет. Так завтра воскресенье, по моему календарю. Точно. Хотя у нормальных людей вторник, учитывая, что сегодня понедельник.

В метро я спускался, слушая композицию Леди Гага и Элтона Джона, и не обращал внимания на окружающих. На улице стояла жара, бабье лето, а в подземке как обычно, было прохладно и ветрено. Из тёмных тоннелей выскакивали поезда, двигаясь по расписанию. Я не успел на свой поезд, и до следующего предстояло ждать почти десять минут. Усевшись на скамейку, вытащил телефон и написал Наташе. Она не ответила и сообщение зависло. Я повторно отправил, но безрезультатно. Ничего не понимая, огляделся. Привычная суета на перроне, поезда мчатся во все стороны, с гулом и грохотом. Даже через наушники, я слышал, как пробивается мерный стук колёс и забористое, раскатистое эхо подземных недр.

Машинисты поездов включали торможение и протяжный свист, словно гудок, на причале маленького судёнышка, знаменовал прибытие следующего состава. Мой поезд на несколько минут задержался, и я заглядывал, с нетерпением в мрачный тоннель, ожидая спасительный луч света. Вагон был полупустым, и, усевшись в самом конце, я по привычке закрыл глаза. Объявили следующую станцию, двери закрылись, и поезд тронулся. Мне всегда нравилось отправление, когда включалась максимальная тяга машинистом, и весь состав, стремительно набирал обороты. Внутри в такие минуты всё замирало, на короткие мгновенья, и я ощущал на себе, всю мощь технического прогресса.

Открывая глаза, я с недоумением обнаружил, что вагон пустой. Совершенно. Напротив, меня сидел измождённый пожилой человек, в старой, выцветшей от времени форме, работника метрополитена. Форма не утратила свой былой лоск и шик, и сидела идеально. Видно было, что человек следит за ней, гордится, и носит с удовольствием, несмотря на почтенный возраст. Старомодные ботинки, со шнурками, блестели, от ваксы, и прекрасно сохранились. Седые, густые волосы, больше походили на парик, и возникшая реакция, потрогать их рукой, была естественной в таких случаях. Между ног старика, стояла деревянная трость. И упираясь в неё руками, он дремал, с блаженным выражением на лице. Первая мысль, проспал, и вагон загнали в тупик. Тишина обескуражила и заставила подойти к двери, и прислонится к стеклу, чтобы получше разглядеть, где остановился вагон. Кроме серых стен, и длинных чёрных кабелей, висевших на стальных крючках, я ничего не увидел. Пробы руками растянуть двери, и выйти наружу, закончились неудачей. Я топтался на месте, боясь крикнуть и позвать на помощь. Не хотелось разбудить своего единственного попутчика, и, вытаскивая телефон, увидел, что связи нет, и вместо привычных горящих антенн, стоят крестики.

– Чудно я отдохнул, – услышал я за спиной приятный, бархатистый голос.

Оборачиваясь, увидел своего попутчика, отложившего трость в сторону, и потягивающегося. Для старика, он обладал крепкой фигурой, и сильными руками. Чем-то притягивал к себе этот удивительный человек, обладая не только хорошими физическими данными, для своего возраста, но и невидимой внутренней силой, и уверенностью.

– Максим, если не ошибаюсь?

– Максим, но откуда вам это известно?

Я копался в сумке, в поисках сигарет, и вопрос застал врасплох. Хотя разглядывая по лучше его внешность, язык не поворачивался называть стариком. Светлое лицо, одухотворённое, без единой морщины, выбрит до синевы на щеках, голубые глаза, большие, пронзительные, тонкие губы, как одна полоска, маленький нос, и улыбка располагали, к мягкой, задушевной беседе. Речь правильная, быстрая, с умением вставить острое словцо, совершенно не обижая собеседника.

Шею закрывал однотонный ситцевый платок, под которым можно было заметить глубокий шрам. Мой попутчик периодически поправлял его, тонкими пальцами, как у музыканта.

– Присаживайся, молодой человек, нам есть о чём поболтать.

Это прозвучало не как приглашение. Нет. Скорее, как приказ, нетерпящий возражений. И что мне оставалось делать? Сигареты я оставил на работе, связи не было, вагон в тупике. Усевшись на сиденье, отложил сумку в сторону. Мне показалось, что я должен узнать, что-то жизненно важное. Необходимое, сейчас. Сегодня. И встреча с незнакомцем не случайна.

– Курить надо бросать. Отец твой бросил, десять лет назад. Почему не берёшь с него пример?

– Э-э-э, знаете, я не люблю когда посторонний человек, пытается, что-то навязать. И вы не сказали, откуда вам известно моё имя? Об отце?

– Ну не такой я и посторонний. Тем более уже неделю наблюдаю за тобой.

– Неделю? Каким образом?

– Вот таким.

Незнакомец вытащил из кармана мои часы «Ориент», и покачал в воздухе, словно маятник.