Часовщик

  Вежливые ребята, перед воротами еще спешились, во двор своими ножками зашли. Значит, не к ответу волочь Иван Оболенский велел, а проведать. Вот и Катерина вышла, вынесла здоровенную братину с хмельным медом. За ней Фроська Саввина, со второй.

  - Благодарствуем, хозяюшка, сладок мед, а уж с дороги и вовсе... - в мое время сказали бы еще и комплимент хозяйке, мол, 'из таких рук' - но здесь это чревато, а гости явно стараются прилично себя вести.

  Решил, что такое вежество стоит отблагодарить. Разместил их - в лучших комнатах, чистых и светлых. Клопов и прочей живности у меня в доме нет - тренируюсь на них жизнь гасить. Уже сейчас приходится по амбарам хлебным в засаду ходить, на мышей 'охотиться', чисто кот какой. Если пытки сверх обычая мне, кажется, за литвина того достались, от провидения - то за вредителей, надеюсь, счета не выставят.

  - Куда ж нам, Олег Тимофеевич, такие хоромы. Ночь отдохнули бы, коль позволишь, да и в путь обратный. - это уже обед, скромный, но нарядный, на лучшей посуде. Гости немного дичатся, похоже, привыкли с хлебных 'тарелок' есть.

  - Ты, Михаил Ароныч, погоди о делах-то. И ехать погоди - думаю, вместе отправимся.

  Не знаю, что за Арон Какойтович его батюшка, а выглядит сын боярский классическим северянином. Рослый, мощный, быстрый - хоть в сечу, хоть ладью загружать... после сечи.

  - Вот опробуйте, други, уха на трех рыбах варена, всякими заправками заправлена. - уха и впрямь хороша, ради гостей послал дворового мальчишку на запруду у мельницы, с бреднем, да товарищей из деревни он покликал. Свежая рыбка, и Катерина с Ефросиньей расстарались. Пальчики оближешь, хоть и речная рыбка.

  Кстати, был тут у меня приятный облом - по весне прошлись с бреднем немного - так ни одного ротана поганого! С прошлой жизни помню - заведется эта рыбешка - только её, считай, и выловишь. А здесь, видать, еще не занесли - ну и слава рыбнадзору.

  Подремав после обеда, пошли на экскурсию, на мельницу, которая у меня и цех заодно.

  - Дивно ты устроил сарай рабочий, Олег Тимофеич. А только скоро ли заказ-то, что Иваном Федоровичем дан, исполнишь?

  - Тебе, Михаил Ароныч, через неделю с вестями на Москве быть?

  - Да дней десять осталось, и пора будет показаться, отчет дать.

  - Вот и славно. Подожди дня два, круг часовой дорежу, и вместе поедем. Заодно и проследишь, чтоб товар в сохранности был. Не дай бог, встретятся тати какие, а я один. По уму ловушку поставить, могу и не справиться, руки еще в полную силу не вошли.

  - Что ж ты один поедешь-то, без холопов?

  - А люди мои службу положенную исполняют. В поле сейчас.

  - Тебе ж Иван Федорович послабление выхлопотал. Я сам возил.

  - Послабление, конечно, хорошо, а коли кто из братчины без подмоги останется, как я остальным в глаза глядеть буду? Послал хоть людей, коль сам выйти не могу. Земли порубежные, сам понимаешь.

  - И то верно, своих завсегда поддерживать надо. - вот интересно, у местных, вернее, нынешних русских это - норма. Неважно, по каким признакам определяется свой, но помогают почти всегда. Простые русские помещики, имею в виду - спину прикроют, через друзей похлопочут. А кто 'не почти' - быстро сам без поддержки остается. Не любят здесь эгоистов, потому и прирастает Русь потихоньку.

  - Так что, Олег Тимофеевич, с заказом-то? Уж беспокоится боярин наш.

  - Затянулась работа, справу чинить пришлось. Однако, сейчас уж наладил, потому и говорю, два дня выжди, да вместе и поедем.

  - Коли так, подожду. А успеешь, за два-то дня?

  - Да и сегодня поехал бы, только проверить коробку колесную осталось, да для перевозки проставки поставить, чтоб потом настраивать меньше.

   Что интересно, посыльные даже отказались от охоты - хотел я их сплавить, чтоб под руками не мешались, но не вышло. 'Коли уговорились, что вместе поедем, так мы поможем, дабы задержек не было'. Видать, крепко их Телепнев-Оболенский поджал со сроками. Посадил резать транспортные упоры - благо, от старых образцы остались. Сам подгоняю по вечерам, а днем - днем я циферблат резной делаю. Вернее, гравированный - и неплохо получается, вроде.

  Когда до Москвы добирались уже, спросил Ароныча на одном привале, насчет не очень типичного для Руси отчества.

  - А вот когда в Новгороде под семитысячный год ересь жидовская пошла, отца так и нарекли. Потом он из Новгорода отъехал, ну а мне отчество и досталось. А ты подумал что из выкрестов я?

  - Грешен, думал, может ты из казаков служилых к Ивану Федоровичу под руку пошел. Бывают там выкресты. Не хуже природных казаков рубятся, кстати. Другие не живут долго.

  - Батюшка мой обратно в русскую веру перешел. Помню, рассказывал - учили их всяко, а пошел, как из Новгорода вывели, в церковь - да и прикипел душой.

  - Да, природную веру суевериями не вытравишь, семитысячный там год, или другой какой.

  На том разговор и закончили - доели поросенка, да спать легли.

  Глава.

  - Что ж ты, Олег, подводишь-то так? Я и златокузнеца умелого сговорил уже, и извелся, ожидаючи. - ну да, точно не себе часы Оболенский заказывал. В подарок, и к какой-то дате. Вон как глаза сверкают.