Часовые Кремля<br />(Рассказы о В. И. Ленине)

И столько было тревоги в глазах часового, удивлённого таким поздним появлением Ленина, что Владимир Ильич остановился и сказал, как бы оправдываясь:

— Знаете, товарищ, я ведь совсем ненадолго!

Ильич пробыл в кабинете в самом деле недолго и снова вернулся домой.

С малой черты

Среди курсантов пулемётных курсов было много любителей игры в городки.

Они сами изготовляли и рюхи и биты. И, когда оказывалась свободная минутка, собирались в Тайницком саду. Городки — игра азартная, шумная. Народу собиралось много.

Болельщики стояли поодаль и радовались, когда побеждала их команда. Здесь взвод сражался с взводом, рота с ротой.

И на этот раз играли с увлечением.

В пылу игры никто не заметил, как Владимир Ильич подошёл и стал наблюдать за игрой.

Да он сам выдал себя. Не удержался и сказал стоявшему рядом курсанту:

— Ловко, заметьте! Вот это настоящий удар!

Как раз партия закончилась. И Владимиру Ильичу предложили сыграть с курсантами.

Владимир Ильич взял биту, легонько подбросил, словно примерился к ней.

А затем вышел на черту, зажмурил левый глаз, как это делают охотники при стрельбе, размахнулся и, к всеобщему удовольствию, сбил «бабушку в окошке».

Второй битой разбил и «змею». И «заказное письмо» сумел «распечатать». Есть такие фигуры в этой игре.

Хотя Владимир Ильич и был старше любого из игроков почти вдвое, но мало кому уступал. Играл он не торопясь. Прицеливался медленно. И уж если бил, то наверняка.

Играли тогда командами по трое, и та команда, в которую входил Ильич, проигрывала редко.

Владимир Ильич долго затем не показывался на городошном поле, видно, чувствовал себя нездоровым. Но вот как-то пришёл снова и попросил дать ему биту.

— Нельзя вам, Владимир Ильич, — сказал кто-то из игроков. — Больную руку повредите.

Курсанты знали, что у Ленина в это время болела левая, раненая рука.

— Я только разок, — сказал Владимир Ильич, — и то с малой черты. Можно?

Отступив от малой черты, он прицелился и здоровой, правой рукой метко кинул биту.

Курсанты поняли: Владимир Ильич пришёл сюда проверить свои силы.

Он был очень доволен, когда снова попал в цель.

Шестнадцать свечей

Стране не хватало топлива. Даже электрические станции получали всё меньше и меньше угля. И многие вот-вот должны были погасить топки.

Все учреждения и те, которые находились в Кремле, пользовались лампочками в шестнадцать свечей, не более.

Владимир Ильич не делал для себя исключений, и, когда задерживался за работой до поздней ночи, на столе в его кремлёвском кабинете горела одна-единственная шестнадцатисвечовая лампочка под зелёным стеклянным абажуром.

Рядом стояли подсвечники со стеариновыми свечами. Это на случай, если электрическая станция не даст тока.

Из-за отсутствия энергии не работали многие заводы и фабрики. Шёл голодный, холодный тысяча девятьсот двадцатый год. Но как раз в этом году, по совету Владимира Ильича, начал разрабатываться большой план электрификации нашей страны. Много новых электростанций надо было построить по этому плану. Эти станции могли осветить всю Россию: и города, и самые дальние деревеньки, где люди не видели не только электрической лампочки, но и обычной керосиновой с фитильком и ламповым стеклом. Там в избах, как в старину, горели сосновые лучины.

В полутьме крестьянки пряли пряжу, пекли хлебы, а ребята читали букварь, решали задачки и верили, что и к ним придёт электричество.

В тот день, когда произошла история с лампочкой в шестнадцать свечей, свет то и дело выключали: Москва экономила электроэнергию для заводов и фабрик.

К Владимиру Ильичу как раз приехал важный гость из Англии, писатель Герберт Уэллс.

Уэллс сочинил много книг, в том числе и о том, какой будет жизнь на земле через тысячи лет. Он считал, что умеет глядеть вперёд.

Ленин рассказал ему о плане электрификации Советской республики. Уэллс был поражён тем, как далеко видит Владимир Ильич.

Сам-то он не мог представить себе нищую Россию богатой, счастливой, щедро залитой электрическими огнями.

Он назвал Ленина «кремлёвским мечтателем».

Ленин, как только кончилась беседа с Уэллсом, проводил гостя и, загасив свет у себя в кабинете, направился домой на отдых. Но вдруг остановился возле часового и с укоризной посмотрел на лампочки, освещавшие коридор.

— Как вы думаете, — спросил Владимир Ильич часового, словно советуясь с ним, — нельзя ли сэкономить ещё одну лампочку? Ведь шестнадцать свечей — это по-старинному два канделябра. Здесь погасим, а где-нибудь в Подмосковье зажжём.

На посту стоял бывший рабочий из Подольска курсант Киселёв.

Молодой курсант представил себе, как обрадуются свету электрической лампочки в его родном Подольске или в каком-нибудь другом подмосковном городке или деревушке. И тут же выключил одну из двух лампочек.

Киселёв на всю жизнь запомнил коротенький разговор с Владимиром Ильичём, эту небольшую историю о том, как Ленин, работая над планом электрификации России, не позабыл о маленькой лампочке в шестнадцать свечей, которая горела попусту.

Прямо с фронта

Шел Владимир Ильич мимо часового, посмотрел на него особенно внимательно и сказал: