Часовые Вселенной

— Хотите сказать, мне придется потратить время на то, чтобы проехать до полицейского участка?

— Именно так.

Полицейский нетерпеливо махнул рукой.

— Разворачивайтесь и поехали. Не слишком быстро и без фокусов. Мы поедем следом.

Чувствуя легкое раздражение, Харпер подчинился. Он не особо спешил, время у него было, но ему не нравилось, когда ему отдавали категорические приказы те, в чьих мыслях напрочь отсутствовали разумные мотивы.

Подобное отношение выработалось у него еще с тех пор, как он носил короткие штанишки. Обладатель разума, умеющего читать мысли, терпеть не мог, когда тот, чей разум был на такое не способен, пытался диктовать ему свою волю. В подобных случаях Харпер чувствовал себя зрячим, которого пытается вести за собой слепой.

Иногда, в моменты задумчивости, он ругал себя за такие мятежные наклонности. Он был мысленно одинок, полностью лишен близкого контакта с подобным ему интеллектом и не хотел, чтобы осознание собственной исключительности породило у него комплекс превосходства. Харпер не имел ни малейшего желания быть скромным, но еще меньше желал быть высокомерным. Он был из тех, что ищут золотую середину.

Нехотя войдя в кабинет Ледсома, Харпер упал в заскрипевшее под его тяжестью кресло и воинственно уставился через стол на капитана, читая его изменившиеся мысли также легко, как обычный человек читает книгу.

— Ну вот, я здесь.

— На этот раз наш разговор записывается, — многозначительно сказал Ледсом и, наклонившись, включил аппарат. — Где вы были позапрошлой ночью?

— В гостинице.

— В какой?

Харпер сказал.

— Когда вы оттуда уехали? — продолжал расспросы Ледсом.

— В половине десятого.

— Где вы провели утро?

— На эпидемиологической станции.

— До какого времени там пробыли?

— Примерно до часа. Потом пообедал.

— Где?

— В «Катэе», китайском ресторане.

— С кем?

— Ни с кем. Я был один. Послушайте, в чем дело?

Этот вопрос был лишь прикрытием. Харпер уже знал, в чем дело, поскольку наблюдал за суматошными мыслями Ледсома.

— Неважно, мистер Харпер. Просто отвечайте на вопросы. Вам ведь нечего бояться, не так ли?

— А кто вообще ничего не боится? В любое мгновение архангел Гавриил может протрубить в свой рог.

— Вы знаете, что я имею в виду.

Во взгляде Ледсома не осталось ни следа от вчерашнего дружелюбия.

— В какое время вы уехали из «Катэя»?

— Около двух, плюс-минус пять минут.

— А потом?

— Поехал в Хейнсборо. Сегодня у меня были дела в лаборатории Шульца-Мастерса.

— Вы ехали по тому же шоссе?

— Конечно. Прямой дорогой.

— В какое время вы вчера проезжали мимо лесной дороги? — В четыре.

— А теперь расскажите подробно, что произошло после.

— О господи! Я ведь уже все вам рассказал. Вы все записали.

— Знаю. И теперь хочу услышать снова.

«Лжецу нужна хорошая память, — добавил капитан, ошибочно полагая, что мысли его остаются в секрете, — Туг-то мы и найдем противоречия в его истории. Если такие противоречия будут».

Харпер мрачно изложил всю историю во второй раз под мерное жужжание магнитофона. Рассказ его ничем не отличался от вчерашнего. Он это знал, и Ледсом тоже знал.

— Насчет вашего пистолета, — сказал Ледсом. — У вас ведь нет привычки носить еще один, скажем, тридцать второго калибра?

— Нет.

— В лесу имеется достаточно большой и глубокий пруд, примерно в пятидесяти ярдах от того места, где был убит Элдерсон. Вы заметили?

— Я не заходил в лес.

— Вы знали о существовании пруда?

— Нет.

— Вы сказали, что свернули в лес с определенной целью. Вероятно, то, что вы обнаружили, помешало вам ее осуществить. Но потом вы выполнили то, ради чего свернули с шоссе?

— Да.

— Когда?

— После того как связался с Форстом по радио.

— Вы нашли Элдерсона, вызвали полицию, а после углубились в лес?

— Мне незачем было углубляться в лес, рядом не было женщин.

Не обращая внимания на это замечание, Ледсом продолжал:

— В какое время вы уехали из гостиницы вчера утром?

— Вы уже спрашивали. В половине десятого.

— И где провели все утро?

— На эпидемиологической станции. Если вы пытаетесь меня на чем-то подловить, зря теряете время. Мы можем потратить на это целую неделю.

— Ладно. — Ледсом сменил тактику. — Если у вас были дела у Шульца-Мастерса, почему вы отправились туда только сегодня?

Харпер устало вздохнул.

— Во-первых, встреча была назначена на сегодня, а не на вчера. Во-вторых, я добрался до Хейнсборо слишком поздно, чтобы заниматься делами. Собственно говоря, было уже слишком поздно, когда я уехал отсюда.

— Именно это нас и интересует, — сообщил Ледсом, пристально глядя на Харпера. — Когда мы закончили разбираться с вами, вы уже сильно опаздывали. Но несмотря на это, потратили время на поиски четырех человек в «тандербаге». Зачем?

— Элдерсон умер у меня на руках. Мне это не понравилось.

Ледсом вздрогнул, но не сменил тему.

— То была единственная причина?

— Главная.

— А не главная?

— Мой день все равно был испорчен. Пара часов уже ничего не меняла.

— И у вас не было других мотивов?

— Был один, — неохотно признался Харпер.

— Назовите его.

— Я получил некоторое удовлетворение, лично найдя следы убийц.

— Если они были убийцами, — заметил Ледсом.

Он выключил запись и, немного подумав, сказал: