Часовые Вселенной

Следом за ним ушли и остальные. Лиминг оделся и прижал ухо к глазку. Слышалось только слабое сопение да иногда шорох одежды. Он сел на скамью и стал ждать. Вскоре блеснул свет и глазок отворился.

Налепив на отверстие два растопыренных пальца, Лиминг изрек:

— Умри, фаплап!

Глазок захлопнулся. Послышались удаляющиеся шаги, только что-то уж слишком громкие. Он снова принялся ждать. Прошло полчаса мертвой тишины — и глаз снова появился, получив за свое долготерпение еще одну «козу», сопровождаемую проклятием. Если это был все тот же глаз, то он прямо-таки напрашивался на страшную кару.

Игра продолжалась с неодинаковыми перерывами часа четыре, пока наконец обладателю глаза это не надоело. Тогда Лиминг незамедлительно соорудил новую спираль и заорал в нее что есть мочи, чем вызвал еще один набег. На этот раз его не раздевали и камеру не обыскивали, удовольствовавшись конфискацией загадочного предмета. Симптомы усталости были налицо.

Проволоки осталось всего на один ускоритель сердечного ритма. Он решил сохранить ее на будущее, а пока — вздремнуть. Скудная пиша и недосыпание грозили подорвать его силы.

Рухнув на скамью, он вздохнул и прикрыл воспаленные глаза. Через пару минут он выдал такой храп, как будто перепиливал решетку. В коридоре воцарилась паника, за которой последовало очередное вторжение.

Проснувшись от гвалта, Лиминг призвал на головы тюремщиков все мыслимые напасти. Потом снова улегся. Он вымотался до чертиков, но и они не меньше.

Он спокойно проспал до полудня, сделав единственный перерыв для обычного гнусного завтрака. Потом настало время обычного гнусного обеда. На прогулку его не выпустили. Он дубасил и лягал дверь, требуя, чтобы ему сообщили, почему его лишают прогулки, и угрожая всем и каждому принудительной кастрацией. Никакого эффекта.

Тогда он присел на скамейку и погрузился в раздумья. Может быть, отмена единственной поблажки — месть зато, что по его милости они всю ночь скакали, как перепуганные блохи? Или они подозревают ригелиан и не хотят, чтобы он с ними встречался?

Так или иначе, он дал врагам прикурить! В одиночку задал им по первое число! А это уже кое-что. То, что боец попал в плен, вовсе не значит, что он вышел из боя. Даже из-за толстых стен он сумеет докучать противнику, отнимая время и энергию, подрывая моральный дух, обезвреживая хотя бы немногих из вражеской шайки.

«Теперь, — решил он, — самая пора распространить и усилить заклятие». И сделать это нужно как можно основательнее. Чем шире он его распространит и чем более туманными словами облечет, тем успешнее сумеет приписать его действию любые несчастья, которые раньше или позже не преминут случиться.

Так бывает с цыганскими гаданиями. Люди склонны придавать особый смысл туманным изречениям, когда возникают и вырисовываются обстоятельства, которые можно истолковать на свой лад. Туг даже не нужно быть особо легковерным. Заставьте человека что-то ожидать, а потом, когда представится случай, он так и ахнет от удивления.

— Очень скоро на вашем пути встретится высокий брюнет.

После этого годится любой мужчина ростом выше среднего и не белобрысый. А «очень скоро» — любой срок от пяти минут до пяти лет.

— Мамочка, вчера заходил страховой агент, так вот, он мне улыбнулся! Ты ведь помнишь, что говорила цыганка?

Чтобы получилось что-то стоящее, нужно приспособиться к окружению. Если окружение в корне отличается от обычного, то и приспосабливаться к нему придется совершенно по-особому. Насколько ему известно, он, Лиминг, — единственный землянин в тюрьме и вдобавок единственный узник, содержащийся в одиночке. Значит, его тактика не должна иметь ничего общего с планами ригелиан.

Ригелиане что-то затевают, тут нет никакого сомнения. Они не стали бы таиться и осторожничать впустую. Почти наверняка они роют туннель. Может быть, и сейчас кто-то из них, сидя под землей, скребет и царапает землю голыми руками. Пробивается через фунт и скалу, извлекая раз за разом горстку породы. Продвигается за ночь на мучительные два-три дюйма. Да еще постоянный, нескончаемый риск, что тебя обнаружат, поймают и, скорее всего, безжалостно прикончат. Труд целого года может мгновенно пойти насмарку от единственного окрика, одной автоматной очереди.

А между тем, чтобы выбраться из неприступного каменного мешка, вовсе не обязательно совершать отчаянный и эффектный побег. Имея достаточно терпения, изобретательности, красноречия и хитрости, можно убедить врага распахнуть двери и вытолкать тебя на свободу.

Просто нужно хорошенько поворочать мозгами, которыми наградил тебя Господь.