Часовые Вселенной

Комендант сидел не шелохнувшись, по его липу разливался слабый багрянец. Он выглядел, да и ощущал себя, как охотник, попавший в свой капкан. Было видно, что офицер слева от него из последних сил старается удержать непочтительный смешок.

— Если же вы не верите в Юстасов, — продолжал вдохновенно заливать Лиминг, — то по законам логики вы не можете верить и в сговор между ними. С другой стороны, если вы верите в возможность сговора, то придется вам поверить и в Юстасов. Конечно, если вы в здравом уме и к тому же в штанах с лампасами.

— Стража! — злобно закричал комендант, указывая пальцем на Лиминга. — Отвести его обратно в камеру!

Охранники с готовностью погнали пленника к дверям, но комендант внезапно передумал.

— Стойте! — рявкнул он. Схватив спираль, он замахал ею перед Лимингом, — А где вы взяли материал для этой штуки?

— Юстас принес. Кто еще?

— Убирайтесь с глаз долой!

— Мерс, фаплап! — стали подгонять его охранники, подталкивая прикладами. — Амаш! Амаш!

Остаток дня и все утро следующего он провалялся на скамье, обдумывая случившееся, планируя дальнейшие шага, а в минуты отдыха — восхищаясь собственным превращением в отчаянного и беззастенчивого лгуна.

Снова и снова он сравнивал свой путь к освобождению, прокладываемый одним лишь языком, с попытками ригелиан добыть свободу голыми руками. Кому повезет больше? И, что еще важнее, кто, выбравшись на свободу, там и останется? Ясно одно: его метод менее утомителен для оголодавшего, обессилевшего тела, но зато куда более изнурителен для нервной системы. У него есть еще одно преимущество — пока ему удалось отвлечь их от намерения выжать из него военные тайны. Так ли это? Может быть, с их точки зрения, его откровения по поводу двойной природы землян гораздо важнее всех подробностей вооружения, которые могут оказаться ложью. Во всяком случае, ему на какое-то время удалось избежать допроса, а ведь он мог оказаться весьма жестоким и болезненным. Таким образом, оттянув расправу, он только добавил блеска подлинному перлу мудрости, который гласит: «Мысли пачкают мозги».

Из любви к искусству он дождался подходящего момента, и охранник, заглянувший в глазок, застал сто в разгар произнесения цветистой благодарности в адрес Юстаса за некую таинственную, неназванную услугу. Как и ожидалось, это заставило перепуганного Марсина задуматься, кто же именно сплоховал и попался на Юсгасову удочку. Наверняка скоро и начальник караула задаст себе тот же вопрос. А в свое время и другие офицеры.

Около полуночи, так и не в силах уснуть, Лиминг пришел к выводу: нет смысла делать дело наполовину. Если дело стоящее, то и делать его нужно как следует. Это относится и ко лжи, и к злодейству — как, впрочем, и ко всему остальному. Мало довольствоваться многозначительной усмешкой, прознав, что враг понес легкие потери.

Можно идти гораздо дальше. Никто на этом свете не застрахован от капризов фортуны. И удачи, и неудачи случаются в любом уголке Вселенной. Так почему бы не приписать и то и другое Юстасу? И почему бы ему, Лимингу, в связи с этим не присвоить право карать и миловать?

И это еще не все. Удача и неудача — события со знаком плюс. Можно, минуя нулевую область, завладеть событиями со знаком минус. Благодаря Юстасу он сумеет поставить себе в заслугу не только то, что произошло, — будь то хорошее или плохое, — но и то, чего не произошло. Тогда ему останется только заявлять права на случившееся, а в промежутках — стричь купоны с несбыточного.

Лиминг не смог побороть искушения начать немедленно. Скатившись со скамьи, он обработал кулаками и сапогами всю дверь сверху донизу. Охранник только что сменился, потому что глаз, заглянувший в камеру, принадлежал Колуму, тому самому типу, который не так давно пнул его под зад. Колум мог дать Марсину сто очков вперед: ведь он умел считать на всех двенадцати пальцах — если, конечно, предоставить ему достаточно времени для раздумий.

— Так это ты! — сказал Лиминг, демонстрируя огромное облегчение. — Как я рад! Я постарался, чтобы он отстал от тебя и хотя бы ненадолго оставил в покое. Он чересчур горяч и слишком уж суров. Я вижу, что ты гораздо умнее других охранников и, стало быть, способен измениться к лучшему. Я дал ему понять, что ты слишком сообразителен, чтобы ходить в сержантах. Его нелегко переубедить, но для тебя я постараюсь.

— Ну да? — изрек наполовину польщенный, наполовину испуганный Колум.

— Так вот, пока он оставил тебя в покое, — повторил Лиминг, зная, что собеседник не сможет его опровергнуть. — Он еще ничего тебе не сделал… пока, — Он усилил нажим, — Я постараюсь как можно крепче держать его в узде. Только тупые грубияны заслуживают медленной смерти.

— Вы правы, — с готовностью поддакнул Колум, — Вот только…

— Теперь, — решительно перебил его Лиминг, — все зависит только от тебя. Докажи, что я не ошибся, доверяя тебе, и ты убережешь себя от участи, которая ждет тугодумов. Мозгами нужно пошевеливать, ведь так?

— Да, но…

— А тот, кому Бог мозгов не дал, в ход их пустить не может. Ты со мной согласен?

— Так-то оно так, но…