Да, это 'Stigmata Morti'. Это – мрачная музыка, переполненная любовной лирикой, печальные тексты и острые гитарные рифы, переплетающиеся с мелодией электрооргана в стиле '80-х'…
Кто-то толкнул меня в плечо. Я вернулся к реальности. Алекс что-то говорил мне.
– А? – рассеянно спросил я.
– Не спи, говорю! – вздохнул Алекс. – Я спрашиваю, чего ты сидишь один? Почему бы тебе не откопать девушку? – мотнув головой туда, где у сцены царило оживление. Туда, где неформалы – и парни, и девушки – красиво трясли длинными волосами в такт музыки…
– Сам откапывай, если хочешь, – также лениво отозвался я, – а я поищу себе живую!
Валек расхохотался. Алекс выглядел несколько сконфуженно:
– Хе! Так найди!
– Вот, возьму – и найду!
– Боишься, значит? – стал подначивать мой друг. Я кивнул про себя. Если бы я был трезв – ни за что бы не повелся! Честно-честно!
– Молчишь! Значит, боишься! – с триумфом изрек Алекс.
– Нифига! – ответил я.
Уже весь столик с интересом слушал нас.
– А, раз не боишься, то давай поспорим!
– На что? – тихо спросил я, чувствуя, как по телу проходит быстрая дрожь. Ну, кто тянул меня за язык?! А?
– Значит так: если ты не вернешься через пол часа с девушкой, то ты возвращаешь всем нам деньги за все это! – указал он на столик.
Я осмотрел столик. Да, мне вовек не расплатиться! А с виду нормальные люди…
– А если?… – начал я жалобно.
– А, вот, если!… То – плачу я! Кстати, как тебе та? – указал он.
Я присмотрелся:
– Я, конечно, понимаю, что не бывает некрасивых женщин, но я столько не выпью!
– Тогда, иди и ищи сам!… – в шутку надулся Алекс.
Я возвел очи к небу, но неба не увидел. Только потолок. Делать нечего – допрыгался! Язык мой – враг мой. Сведет меня в могилу…
Я осмотрел столик, взял графин с водкой, налил пол стакана. Алекс с усмешкой наблюдал за моими действиями. И, ну его к черту! Я опрокинул стакан в себя, запил парой глотков сока, чтобы перестать ощущать мерзкий вкус водки. Зубы заныли от холода, а внутри стал разгораться пожар. Я встал из-за столика: готовься, клуб – я иду!… И пошел к барной стойке, что в десяти метрах. А что мне оставалось делать?!
– А говорил – не пьет! – Радостно (и удивленно) сообщил кому-то Алекс за моей спиной…
Я направился к барной стойке, а не к сцене, чем удивил Алекса еще больше. Девушку я уже заприметил. Она сидела у самой стены, опустив голову на скрещенные руки. Бармен с легким раздражением косился на нее. По его виду, я бы сказал, что он хочет одного – чтобы концерт, наконец, закончился. Тогда он сможет спокойно выкурить сигарету где-нибудь в туалете. И вряд ли в ней будет табак…
Я сел на высокий стул рядом с нею, брякнув руки о стойку. От звука она вздрогнула, подняла заплаканное лицо. Я сидел, уставившись на витрину. Она рассматривала меня в профиль. Много увидишь под завесою черных волос, сейчас, правда, окрашенных лазерами во все цвета радуги? Я, наконец, повернулся к ней:
– Привет!
Она молча кивнула, уставившись на меня синими глазищами. На щеках остались мокрые дорожки от слез…
– Скучаешь? – задал я самый идиотский вопрос, на который был способен: она тут плачет, а я спрашиваю, не скучно ли ей…
Она странно передернула плечами: ни да, ни нет. 'Отмеченные Смертью' уже отыграли свою программу, их сменила другая группа, заведшая какую-то бессмысленную долбежку. И это называется музыкой? Я чуть поморщился.
– Хочешь выпить? – предложил я девушке. Она также медленно кивнула.
Я заказал пару бутылок абсентера. Чертовски дорого же в этих барах. Эх, знали бы родители, на что уходят их деньги… К счастью, меня не волновали их дела, как и их – мои. Все наше общение в последнее время – двухминутный разговор по телефону раз-другой в месяц. Что всех устраивало. Деньги они пересылали на карточку, за квартиру платили сами – что мне еще нужно для полного счастья?!
– Не хочешь посидеть в компании? – предложил я, когда напитки были выпиты в молчании. Девушка была тонкая и хрупкая – поэтому ломалась недолго:
– Почему бы и нет, – произнесла она чуть повеселевшим голосом…