Часть 2

То ли Борина прочувствованная речь так подействовала, то ли я сам, наконец, созрел, но я ощутил себя ослом, которого тащат с засохшей делянки на соседний луг, где трава сочная и зеленая, а он, скотина, всеми ногами упирается.

Я не обязан любить и охранять папаню, я не обязан помогать церковникам в их планах, но к любому результату их действий должен быть готов. Если теоретически к моим услугам могут быть все ресурсы целого клана, то грех будет продолжать пафосно превозмогать и штурмовать трудности, а всем этим не воспользоваться.

Интерлюдия.

Поток приносящих соболезнования: сочувствующих, равнодушных и даже откровенно злорадствующих уже к середине дня превратился в хоровод смазанных лиц. Потом, потом он сам и вместе со своими аналитиками посмотрит записи, чтобы сделать выводы, но сейчас больше всего хотелось запереться в спальне, вытянуться на кровати и не видеть, не видеть эти опостылевшие рожи! "Понимаю вашу утрату!" Да что бы вы, сволочи, понимали! Да, у нас были разногласия с отцом, на многие вещи мы смотрели по-иному, но, черт возьми, это был мой отец! Я любил его!

Про жену, похороны которой проходили одновременно с отцовскими, иначе, чем матом, не думалось. Никчемная сучка, даже смертью своей доставившая море проблем!

Сбоку к нему жался с трудом сдерживающий слезы Миша, девочки поддерживали бабушку. Вот она, самая первая и главная проблема! Сумеет ли он как раньше относиться к детям, зная, что натворила их мать? Тот самый роковой вечер в который раз предстал перед глазами.

Неотвратимым повеяло еще в тот момент, когда он увидел входящего в двери особняка отца - на нем не было лица. Вскрывшаяся связь Гордеевых с конгломератом торговцев одаренными людьми жестко ударила по Потемкиным. Нет, на допросы их не таскали, все было чинно и деликатно, глава Приказа и его доверенные люди смиренно с виду просили уделить им время. Но вот показным смирением этим ни отец, ни сын ни мгновения не обманывались: цепные псы императора только ждали команды "фас".

Надежду дарило то, что в делах "Фаворита" и еще нескольких подобных контор, разбросанных по стране, Потемкины никак не были замешаны, как бы тщательно ни искали следователи зацепки. Не были, не состояли и даже, к счастью или нет, ни сном, ни духом... Отец, ездивший сначала в Зимний, а потом и в Гатчину ежедневно, как какой-нибудь мелкий клерк на работу, все-таки нашел возможность напроситься на высочайшую аудиенцию, когда следствие подошло к концу. Но, судя по виду, новости он принес неутешительные.

Когда старик, а теперь он выглядел именно так, молча, шаркающей походкой прошел мимо выскочивших навстречу домочадцев прямиком к себе в кабинет, оставшиеся на лестнице мать и сын тревожно переглянулись и бросились следом. Все так же молча глава семьи проследовал к своему месту, споткнувшись на ступеньке, положил на поверхность незнакомую папку и уселся в кресло, упершись локтями на стол, а лбом в сплетенные пальцами кисти рук.

- Все так плохо?

- Он требует мою голову.

- Как? - ахнула княгиня.

- Не бойся, не в том смысле. Мне приказали отойти от дел, передать власть любому сыну и никогда больше не посещать ни столицу, ни другие крупные города. Алексиум нам опять урежут, а о Камчатской концессии можем вообще забыть, отберут еще кое-что, но это уже по мелочи. Возможно, придется отдать Лину или Катю кому-нибудь из царских любимчиков со значительным приданым, но это пока не точно.

- Господи, это ведь натуральная ссылка с конфискацией! - всплеснула руками Полина Зиновьевна.

- Мы же не имели к их делам касательства? - рискнул спросить Павел.

- Это плата за то, что нам позволят сохранить лицо. Да что там лицо! - просто остаться в живых. Вот, полюбуйтесь! - князь вытряхнул бумаги из принесенной папки на стол перед семьей.

По мере чтения Павел все больше чувствовал, как от ужаса у него встают волосы дыбом. Лиза, которую он ни капли не любил, но все же терпел, как мать своих детей, на пару с тестем представали перед ним ожившими чудовищами из страшных, очень страшных сказок.

Рядом заплакала мать.

- Это что же? Это они так с мальчиками?.. А я-то думала...

- Мы все на кого угодно думали, - ответил князь, сжимая руку жены, - Мне намекнули, что скачок способностей у Миши может быть тоже с этим связан.

- Сына не отдам! - ощерился Павел.

- Пугали, - отмахнулся старик, - Было бы что-то конкретное - разговор по-иному вели бы...

- Может лучше тогда Петру главенство передать? Или Андрею?

- Видит Бог, я люблю вас одинаково, но у Андрея одни гулянки на уме, с единственным заводом едва-едва справляется, а Петр клан не удержит - слабохарактерный. Им жена вертеть будет, не успеем оглянуться - Потемкиными останемся только по названию, кругом одни Политовы будут.

- Да уж...

- Так что сын, не на кого мне все, кроме тебя оставить. Прости старика, я виноват - поверил не тем людям, Лизку тебе навязал. Теперь вот расхлебывать еще эту кашу придется.

- Что теперь с Лизой будет?