Часть 7 : ...да не будет разорвано Богом.

— Ты, среди всех прочих, лучше всего должна знать, что это не конец.

— Нет. О нет, ты не посмеешь.

— Ты узнаешь, что я смею очень многое.

— Он мертв!

— Да — ты так говоришь.

— Мертв двенадцать лет! Ради чего надо ввязывать его? Зачем?

— Ты не знаешь моих намерений.

— И не желаю знать.

— Эта война тянется достаточно долго. Ее можно закончить — и скоро. Мне нужна сила для столкновения с ворлонцами. Мои агенты сделали что могли, привели в движение множество связей, и это почти закончено. Время заканчивать.

— Ты не хочешь, чтобы война закончилась.

— Говоря начистоту... нет, но я все равно покончу с ней, так или иначе. Как я сказал — мне нужно принудить ворлонцев к встрече. Они избегают меня с тех пор, как Изначальные и я победили их у Минбара три года назад. Они начали партизанскую войну, подбрасывая врата в разные миры, спуская с цепи Чужаков там, где могут. Глупость, разумеется. Они не могут контролировать Чужаков, как только те появляются здесь. Но когда это логика останавливала их?

— Или тебя.

— Я считаю, что могу разобраться с Чужаками, но прежде мне надо разобраться с ворлонскими флотами. Я не могу позволить им отвлекать меня.

— Как это связано с Джоном?

— Он подходит для моих планов.

— Он мертв.

— Опять ты это говоришь.

— Он умер не напрасно. Не смей обесценивать эту смерть.

— Я смею и не такое.

— Как ты можешь его воскресить? Его душа давным—давно отлетела.

— О, при нормальном течении событий — согласен, но его душе не позволили отлететь. Ее забрал ворлонец.

Она закрыла глаза.

— Ты наслаждаешься, рассказывая мне это, верно?

Он продолжал, словно она и не заговаривала.

— Его тело не разложилось. Я позаботился об этом на Голгофе. Если честно, это крайне просто. Все, что мне надо сделать теперь — это освободить его душу оттуда, где она сейчас заключена. У меня уже есть... некоторый опыт по этой части, но душе надо что—то, к чему возвращаться. Я не могу представить себе что—то, более подходящее, чем ты.

Она вздрогнула.

— Ты не знаешь ничего.

— То есть, ты не поможешь мне?

— Ты знаешь, что нет! Мы разошлись. Это было горько и больно, и это резало меня по живому. Я уже пыталась удержать его живым, когда он должен был умереть. Теперь я не буду играть никакой роли ни в чем, что нарушит его покой.

— Если ты думаешь, что он покоится — то ты более наивна, чем я от тебя ожидал. Так ты не поможешь?

— Нет.

— Что ж, пусть будет так. Мне придется воспользоваться другим методом. Менее надежным, быть может, и точно более жестоким, но какой у меня выбор?

— Ты этого не сделаешь!

— А как ты собираешься меня остановить? Деленн, ты могла быть вождем. Ты могла бы обладать влиянием. Ты даже могла бы командовать в этой войне, на моем месте.

Но ты отвергла все это, чтобы спрятаться здесь. Я не насмехаюсь над тем, что ты делаешь, или над тем, чего ты заслуживаешь, но не забывай — ты решила не пользоваться силой, а сила, которой не пользуются, вскоре иссякает. Ты ни в чем не можешь мне помешать.

— Тогда уходи. Не возвращайся сюда.

— У меня и не было такого намерения. Удачного дня, Деленн.

Она открыла глаза только когда была уверена в его уходе. Потом она посмотрела вниз, и поняла почему у нее болят руки. Она так сильно вжала ногти в ладони, что на них показалась кровь.

По три капли на каждую ладонь.

* * *

Л'Нир взглянула на багровое небо и вздохнула. Умиротворение не приходило к ней — не сейчас. Она часто уходила медитировать перед закатом солнца и этот вид неизменно приносил ей спокойствие. Он напоминал ей о двух вещах, что всегда поддерживали ее веру и стремления.

Первая — что смертные создания эфемерны и преходящи. Какие бы великие деяния она ни совершила, какие бы чудеса ни творила, какой бы сверхъестественною мощью ни обладала — солнце будет все так же подниматься и заходить как всегда. Были существа, такие как Чужаки и, возможно, ворлонцы, кто мог это изменить, но она этого не может, никогда не сможет и никогда не желала.

И следующая — что тем, кто владеет силами богов, следует помнить, что они не боги. Синовал выучил этот урок, хоть она и не сомневалась, что время от времени он забывает про него. Чужаки... что ж, ей было жаль их.

— Вы... мм... часто приходите сюда, принцесса Л'Нир. Ха'Кормар'х сказал, что я наверняка найду вас здесь.

Это был центаврианин, Вир. Она уже довольно давно слышала, как он идет сюда. Путь вверх по горному склону был крутым и каменистым, а он был не в лучшей форме.

— Довольно часто, да. Прошу, садитесь.

Он послушался, тяжело дыша и держась за грудь. Он взглянул на нее и пожал плечами.

— Слишком много еды и питья, и недостаточно тренировок. — просто объяснил он.

— Мне говорили, что в вашем мире многим еды и питья не хватает. Настолько, что им точно не стать толстыми и неуклюжими.

— А... Ну да, это правда. Впрочем, для правительства и знати еды хватает всегда. Всегда хватало. И я ел, потому что... ну... иначе ее выкинут, и это кажется еще хуже. Съесть это одно, но выкинуть...

— Извините. Боюсь, что вы не найдете во мне ценителя шуток.

— Нет, принцесса Л'Нир. Это из—за сообщения, которое я принес?