Часть 7 : ...да не будет разорвано Богом.

— Нет, благодарю. — ответил Та'Лон. Центаврианин просто махнул рукой, все еще оглядываясь по сторонам. Он заметил висевший на стене рисунок и замер. Та'Лон и Л'Нир проследили за его взглядом.

— Вы знали его? — спросила Л'Нир.

— Ммм... да, Да, я знал. Давным—давно. Тогда галактика была куда проще. Я не знал, что вы и он... эээ. Я знал имя, но думал...

Она улыбнулась и подошла к портрету Ленньера, который она нарисовала по памяти через пять лет после его смерти.

— Я встречалась с ним лишь однажды, но он сделал для меня то, чего я никогда не забуду, и что я буду вспоминать каждый день. Знать, что кто—то отдал за тебя свою жизнь — весьма обязывающая вещь. Я всегда помню, что моя жизнь принадлежит не только мне, что я не могу просто отвергнуть ее, и что я обязана с пользой распорядиться своим временем.

— Это... ммм... весьма благородно.

— Благодарю вас.

Та'Лон потрепал ее по руке. — Уверен, он бы гордился тобой, принцесса. Ха'Кормар'х здесь?

— Он уходил медитировать. Вскоре он должен вернуться.

— Как его нога?

— Лучше хотя она все еще мучает его. Он пытается это скрывать.

— Но он от тебя ничего никогда не скроет.

Она улыбнулась снова.

— Он скрывает достаточно. Мы давно не говорили по—настоящему. Я трачу свое время над записями и на медитации.

— Твоя книга? И как она продвигается?

— Медленно. Иногда я чувствую что продвигаюсь вперед, а после понимаю, что все нужно переделать. Я чувствую, что она займет у меня всю оставшуюся жизнь, и даже тогда она не будет полностью закончена.

— Он всегда говорил насчет написания священной книги. Похоже что ты напишешь ее за него.

— Я никогда не собиралась писать священную книгу, но если она подтолкнет кого—то иначе посмотреть на вещи — значит это было не зря. — Она снова села за свой стол и пригласила сесть Та'Лона и его гостя. Другие сиденья использовались редко. Поначалу их не было вообще, но когда их посетил Куломани и она заметила, как неудобно было ему подниматься с пола — то она сама сделала пару стульев.

Она повидала в галактике столь многое, проводила время со столь многими важными персонами, но она никогда не чувствовала себя счастливей, чем в этом тихом уединенном месте. Колонизированный бракири мир Дорак—7 был уединен настолько, насколько это вообще возможно чтобы скрыться и все же оставаться на связи с оставшейся галактикой. Это был тихий омут, посещаемый почти только лишь отошедшими от дел торговцами и политиками.

Затем, с началом Войны, он стал более важным. Широкие пространства пустого космоса вокруг него легко могли стать фокусом атаки Чужаков и потому Куломани разместил гарнизон на планете. Он даже перевел сюда свою базу — после того как Битва за Бракир в 71—м была выиграна, но превратила ту планету в пепел. То была победа — но страшной ценой.

Как и столь многие "победы" Войны.

Пока что Дорак—7 был достаточно далек чтобы остаться нетронутым. Сама планета была почти что раем. Горы и густые леса, атмосфера которой можно дышать, и хороший климат — это было прекрасным местом, куда Г'Кар мог уйти чтобы оправится от своих ран и медитировать. Три года они жили в спокойствии, удалившись ото всей галактики, и навещали их редко.

Л'Нир всегда считала что в близок тот день, когда вся галактика заявится сюда, чтобы отыскать их.

Они еще немного поговорили, поделились историями о старых друзьях и, хотя она и не слишком хотела этого — о Войне. Л'Нир была рада услышать, что и с Маррэйном, и с Марраго все в порядке. Минбарец парой месяцев ранее прорвал блокаду ворлонцев у Забара, позволив снабжению и торговле добраться до осажденной колонии. Забар страдал с тех пор, как Куломани и Вижак отбили его у Альянса в 68—м, так что было приятно услышать, что случилось хоть что—то хорошее.

О Марраго Та'Лон рассказал не так много, за исключением того, что у него все нормально. Без сомнения, он все так же продолжает свой поход за освобождение миров Центавра, и, глядя на другого ее гостя, Л'Нир посчитала что этот визит как—то со всем этим связан. И все же она была рада за Марраго. Ей нравился старый центаврианин. Он как—то сказал, что она напоминает ему его дочь.

Синовал, разумеется был тем же, что и всегда. Она не стала развивать эту тему разговора. Ей нравился Синовал, но она давным—давно перестала пытаться спасти его душу. Он был из тех кто знает, что он проклят и обречен, и он, казалось, упорно стремится встретиться со своей судьбой — и не пытается ее избежать.

Она снова подняла взгляд, услышав звуки шагов снаружи, и улыбнулась когда вошел Г'Кар.

Та'Лон мгновенно вскочил и глубоко поклонился. Центаврианин последовал его примеру, хоть и несколько медленней..

— Ха'Кормар'х. — проговорил Та'Лон.

— Добро пожаловать, — сказал Г'Кар. — гости. — он скрестил руки на груди и поклонился Та'Лону, потом пожал ему руку и улыбнулся. — Неплохо выглядишь, Та'Лон.

— Вы тоже, Ха'Кормар'х.

— А врешь, как всегда, скверно. — Г'Кар повернулся к центаврианину, и выглядел при этом слегка озадаченным. — Я чувствую, что должен вас знать, — проговорил он. — Но, увы, моя память уже не та, что прежде.