Часть Азии. Ордынский период

Великий князь киевский обиделся – и остался на месте, а с ним и большинство других князей. Субэдею даже не пришлось маневрировать, чтобы обеспечить себе преимущество в центральном пункте сражения. Это произошло само собой.

Удатный был опытным и храбрым воином, но очень скоро оказался наголову разбит и побежал назад, к реке, вместе со своими половецкими союзниками. Там он совершил поступок, имевший роковые последствия для остальной части русского войска: переправившись через Калку, велел изрубить ладьи (или же – есть и такая версия – разрушил наплавную переправу из ладей), чтобы враги не смогли устроить преследование.

Некоторые из князей побежали, даже не вступив в битву, но уйти от легкой монгольской конницы не смогли. Так сложили головы Мстислав Черниговский и еще несколько Рюриковичей. Им, можно сказать, повезло. Участь оставшихся была страшнее.

Мстислав Киевский, с ним остальные князья и основная масса воинов, укрепились на холме – «угоши город около себе в колех» («колы» – это, видимо, не колья, которых в голой степи взять было негде, а колесные повозки). Расчет, вероятно, был на то, что монголы не станут драться с теми, кто не принимал участия в сражении. В таких случаях обычно договаривались миром.

Но монголы не могли отпустить убийц своих послов. Три дня лагерь выдерживал осаду, а когда закончилась вода и припасы, великий князь сдался с условием, что пленники будут отпущены за выкуп, как это и происходило во всех тогдашних войнах.

Но только не у монголов. Они никогда не брали выкупа, это противоречило законам Чингисхана. Переговоры с Мстиславом Киевским вели не Субэдей с Джэбе, а состоявшие при их войске бродники (так назывались бродячие разбойные шайки, жившие в Степи и служившие кому придется), чьи обещания ничего не стоили.

«Битва на Калке». А. Ивон

За истребление парламентеров великий князь и другие знатные пленники были подвергнуты унизительной казни. Их положили на землю, накрыли сверху досками, и монгольские военачальники устроили на помосте победный пир, задавив побежденных до смерти. Эту ужасную сцену можно считать символом участи, которая через некоторое время ожидала всю Русь.

А Мстиславу Удатному его «удатность» не изменила. Он, главный виновник Калкинской трагедии, благополучно добрался до дому. Там он еще несколько лет бранился и дрался со своими соседями, а потом благочестиво скончался, приняв перед смертью схиму. До Нашествия он не дожил.

Летопись не называет количество убитых в сражении, перечисляя только князей (их пало двенадцать), но говорит, что «прочии вои десятыи приде кождо в свояси», то есть погибло девять десятых армии. Такого избиения не бывало от начала Русской земли.

Причину поражения летописец справедливо возлагает на самих русских: «И тако за грехы наша Бог въложи недоумение [недостаток ума] в нас».

Упущенное время

«Недоумением», но уже в современном значении этого слова, пожалуй, и ограничилась реакция Руси на страшное поражение. Потомков не может не поражать беспечность, в которой обреченная страна просуществовала следующие четырнадцать лет, вплоть до Нашествия. Казалось бы, после такого потрясения следовало бросить все силы на подготовку к новой войне с грозным противником, однако ничего подобного не произошло. «Татари же възвратишася от рекы Днепря; и не съведаем, откуду суть пришли и кде ся деша опять», – спокойно пишет летописец. Черную тучу унесло куда-то за горизонт, гроза примерещилась.

Русь вернулась к своему обычному существованию; в 1237 году она окажется подготовленной к борьбе с монголами еще хуже, чем в 1223-м, когда князья хотя бы собрали большую рать.

Главная причина этой, с сегодняшней точки зрения, необъяснимой беззаботности заключается в том, что Русь уже не ощущала себя одной страной. То, что происходило в одном краю Русской земли, очень мало занимало жителей других областей.