Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия

Борис Акунин Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия

В оформлении использованы иллюстрации, предоставленные агентствами Fotobank, Shutterstock, а также из архива автора и свободных источников.

Автор благодарит за помощь Л.Е. Морозову и К.А. Аверьянова.

От автора

Прежде чем вы решите, имеет ли вам смысл читать это сочинение, должен предупредить о его особенностях.

Их три.

Я пишу для людей, плохо знающих российскую историю и желающих в ней разобраться. Я и сам такой же. Всю жизнь я интересовался историей, получил историческое образование, написал несколько десятков исторических романов и тем не менее однажды осознал, что мои знания состоят из отдельных фрагментов, плохо складывающихся в общую картину. У меня не было ясного представления о том, как и почему Россия получилась именно такой. И я понял: чтобы ответить на столь краткий вопрос, придется сначала прочитать десятки тысяч страниц, а потом несколько тысяч страниц написать.

Я не выстраиваю никакой концепции. У меня ее нет. Всякий историк, создающий собственную теорию, не может совладать с искушением выпятить удобные для него факты и замолчать либо подвергнуть сомнению всё, что в его логику не вписывается. У меня такого соблазна нет.

Кроме того, я решительный противник идеологизированной истории. И самовосхвалительная, и самоуничижительная линии, обильно представленные в трудах отечественных историков, мне одинаково неинтересны. Я хочу узнать (или вычислить), как было на самом деле. У меня нет заранее сложившегося мнения. Есть вопросы и есть желание найти на них ответы.

Это история не страны, а именно государства, то есть политическая история: государственного строительства, механизмов управления, взаимоотношения народа и власти, общественной эволюции. Культуры, религии, экономики я касаюсь лишь в той мере, в какой они связаны с политикой.

Россия – это прежде всего государство. Оно не тождественно стране, а в отдельные моменты истории бывало ей даже враждебно, но именно состояние государства неизменно определяло вектор эволюции (или деградации) всех сфер российской жизни. Государство – причина и российских бед, и российских побед.

Попытка понять, что в нашем тысячелетнем государстве так и что не так (и почему) – вот для чего в конечном итоге затеяна эта работа.

Предисловие к первому тому

Истоки всякой национальной истории, если она длится много веков, напоминают предрассветные сумерки. Сначала из тьмы доносятся какие-то невнятные шумы, проступают призрачные силуэты, угадываются малопонятные шевеления. И лишь со временем, очень медленно, события и человеческие фигуры обретают четкость. Дошедшие до потомков сведения смутны, отрывочны и часто противоречивы или просто неправдоподобны.

Из-за этого у многих историков возникает искушение прибавить рассказу о древних временах стройности и логичности, «дообъяснить» случившееся, причем гипотезам и догадкам придается вид установленного факта. Был такой соблазн и у меня, но я старался его преодолеть. Вот почему в этом томе сплошь и рядом встречаются обороты «по всей видимости», «вероятно», «предположительно» – в знак того, что данные сведения являются реконструкцией. К сочинениям по истории Древней Руси, где авторы уверенно оперируют датами, фактами, цифрами и именами, следует относиться с осторожностью.

После изучения весьма немногочисленных источников и весьма многочисленных толкований этих источников у меня возникло убеждение, что никто из историков в точности не знает, когда, кем и при каких обстоятельствах было создано и построено первое русское государство. Учебники часто приводят сомнительную датировку событий, да и сами события при ближайшем рассмотрении иногда оказываются пересказом мифов. Многочисленные несуразности «канонической» историографии, начавшей складываться еще в восемнадцатом веке, побудили некоторых исследователей к другой крайности – отрицанию традиционной хронологии и выдвижению разнообразных гипотез, переворачивающих всю историю вверх дном. Чем темпераментней автор, тем революционней выглядит его версия.

Предлагаемый вашему вниманию текст совершенно нереволюционен и нетемпераментен. Главным методом является пресловутая «бритва Оккама»: всё лишнее (и недостоверное) отсекается; остаются лишь факты, считающиеся у большинства историков проверенными или, по крайней мере, наиболее вероятными. Если остаются сомнения, это обязательно оговаривается.