Часть Европы. От истоков до монгольского нашествия

Ярким примером жалкого состояния центральной власти является судьба несчастного Игоря Ольговича.

Он был братом великого князя Всеволода II (1139–1142), унаследовал после него престол, однако не усидел на нем и двух недель.

Киевляне не хотели оставаться под Ольговичами и послали тайных гонцов в противоположный лагерь — к переяславскому князю Изяславу, из Мономашичей. Тот двинулся с войском на столицу и одержал победу над Игорем, поскольку киевская дружина во время битвы переметнулась к врагу.

Игорь бежал, пытался скрыться, но был захвачен. Пленника, как в свое время Всеслава-«чародея», посадили в «поруб» — то есть фактически замуровали заживо, в бревенчатой темнице без дверей. От этого князь тяжело занедужил и через некоторое время взмолился, чтобы ему позволили перед смертью постричься в монахи.

Изяслав сжалился. Поруб разобрали. Больной принял схиму и был помещен в один из столичных монастырей. Там он выздоровел, но жил тихо и смирно, не представляя для победителя никакой опасности — чернец не мог вернуться на престол.

Однако в следующем 1147 году в городе началась очередная смута. Исполненные ненависти к Ольговичам, киевляне вспомнили, что один из представителей этого рода находится неподалеку, и захотели его прикончить.

Толпа двинулась к монастырю. Примечательно, что горожане не послушались ни митрополита, ни брата великого князя, который был столичным наместником. Этот Владимир Мстиславович доблестно пытался спасти несчастного инока — в какой-то момент даже закрыл его собственным плащом и вырвал из рук черни. При этом Владимиру тоже изрядно досталось — горожане поколотили и его, невзирая на статус.

Наместник спрятал Игоря во дворце своей матери. Но киевляне выломали ворота и все-таки забили беднягу до смерти, да потом еще долго глумились над трупом.

При этом никто из бунтовщиков, поднявших руку на Рюриковича, бывшего великого князя, не понес кары за это преступление. Власти не могли себе позволить раздора с населением столицы.

^{Веселые киевляне идут убивать Игоря Ольговича}

^{Радзивилловская летопись}

Ни Мономашичи, ни Ольговичи не были в достаточной степени сильны, чтобы надолго удерживать первенство. Ресурсы всякого претендента исчерпывались возможностями его удела и временной, всегда ненадежной поддержкой союзников. Каждая партия не стеснялась натравливать на врагов инородцев: половцев, «черных клобуков», поляков или венгров.

Хроники пестрят сообщениями о победах и поражениях воюющих фракций; монахи-летописцы сетуют на несогласие русских князей, виня их в бедах отечества. Но истинные причины деструктивных процессов, разрушавших государство, были гораздо глубже жажды наживы и борьбы честолюбий.