Читаем Часть Европы. От истоков до монгольского нашествия полностью

Историки пишут, что лица гуннов были безобразны: плоские, безбородые, «похожие на скопцов», с маленькими, яростно прищуренными щелями вместо глаз. Некоторые авторы были уверены, что дикари расплющивают мальчикам носы, дабы шлем с вертикальной защитной планкой плотнее сидел на голове, а щеки изрезают ножами, истребляя растительность. Складывается впечатление, что античная цивилизация впервые столкнулась с представителями монгольской расы и объяснила ее антропологические особенности по-своему. (К сожалению, у гуннов не было летописцев, так что у нас нет возможности узнать, как растолковали себе гунны носатость, волосатость и пучеглазость европеоидов).

С V века полчища снова пришли в движение и устремились дальше на запад, с уже вполне сознательными захватническими намерениями. Мы говорили, что подобное происходило, когда у орды появлялся сильный лидер, желавший создать империю. Таким вождем был Атилла (правил в 434–453 г.г.), наделенный выдающимися полководческими, организаторскими и дипломатическими способностями. Лишь его смерть (что тоже типично для сугубо военных империй) помешала гуннам стать полновластными хозяевами континента.

Согласно хроникам, Атиллу погубило рискованное для пожилого человека сластолюбие. Он взял в жены юную германскую красавицу Ильдико и наутро после брачной ночи был найден на ложе мертвым — вероятно, вследствие инфаркта или инсульта.

После смерти владыки держава распалась на несколько враждующих фрагментов. Орды и таборы разбрелись по Европе в разные стороны. Некоторые осели на востоке. В более поздние времена соседями русославян будут волжские булгары, один из осколков гуннской миграции.

Миграция гуннов (М. Руданов)

В постгуннскую эпоху — на рубеже V и VI веков — активизировались несколько племен и племенных союзов, которые несомненно существовали и прежде, но лишь теперь появились на исторической арене в качестве независимой силы. Среди этих «новых» народов были и славяне, однако до собственной государственности им оставалось далеко. Сначала предстояло вынести еще одно тяжкое иго.

Во второй половине шестого столетия со стороны Каспия приблизилась очередная орда — аварская.

<p>Авары</p>

Воспоминаний о гуннском или готском владычестве русославяне не сохранили. Первые угнетатели, кого они запомнили, были авары, или, как зовет их летописец, обры — «бяху телом велице, а умом горди».

Как и гунны, они явились из монгольских степей в результате «эффекта домино»: часть разгромленного в войне с врагами народа жэньжэней побежала на запад, по пути разбухая за счет покоренных тюркских племен. Конную рать, состоявшую из двадцати тысяч всадников (удивительно реалистичная цифра для хроник того времени, тяготевших к преувеличениям), вел хан Байан. Непобедимость его конницы объяснялась вроде бы мелким, но по тогдашнему состоянию военной техники очень важным обстоятельством: авары применяли не кожаные стремена, а железные, что позволяло всадникам вести стрельбу и наносить сабельные удары с лучшей опоры.

Авар: реконструкция облика по черепу

В 565 (по другим источникам в 570) году орда вынырнула из-за Дона и покорила земли к северу от Черного моря, а затем бассейн Дуная и Венгерскую равнину. На протяжении примерно двух столетий авары доминировали в этой части континента, сильно докучая Византийской империи и соседним народам.

Часть восточных славян — большой племенной союз дулебов, живший в западной Волыни, — оказалась во власти аварских ханов. О стране дулебов почти ничего неизвестно, лишь в одной из арабских хроник есть упоминание о некогда существовавшем «царстве» Валинана (очевидно, это «волыняне», другое название дулебов).

«Повесть временных лет» в самом своем начале описывает, как обры измывались над дулебами. Завоеватели не только «насилие творяху женам», но и запрягали славянок в телеги вместо тяглового скота.

А затем, согласно той же летописи, произошло некое чудо: аварское царство в одночасье развалилось. «Бог истребил их, все померли, не осталось ни одного; есть поговорка в Руси и теперь: сгинули, как обры». И летописец поясняет тотальность исчезновения прежде могучего народа, присовокупляя: «иже несть ни племени, ни наследка».

На самом деле, как можно судить по византийским и европейским источникам, крах аварского каганата произошел вследствие комбинированного наступления франков Карла Великого и дунайских болгар хана Крума. Произошло это около 803 года.

Но к этому времени русославян в тех местах, судя по всему, уже не было. Спасаясь от притеснителей, они тронулись на восток — туда, где через некоторое время возникнет Россия. Таким образом, можно сказать, что своим появлением наше государство в некотором смысле обязано жестоким обрам.

После них были и другие нашествия, но они происходили уже в исторические, то есть худо-бедно задокументированные времена. Поэтому о хазарах, печенегах, половцах, татаро-монголах и прочих незваных гостях мы поговорим в последующих главах.

<p>Русославяне</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии История Российского государства

Часть Азии. Ордынский период
Часть Азии. Ордынский период

«В биографии всякой страны есть главы красивые, ласкающие национальное самолюбие, и некрасивые, которые хочется забыть или мифологизировать. Эпоха монгольского владычества в русской истории – самая неприглядная. Это тяжелая травма исторической памяти: времена унижения, распада, потери собственной государственности. Писать и читать о событиях XIII–XV веков – занятие поначалу весьма депрессивное. Однако постепенно настроение меняется. Процесс зарубцевания ран, возрождения волнует и завораживает. В нем есть нечто от русской сказки: Русь окропили мертвой водой, затем живой – и она воскресла, да стала сильнее прежнего. Татаро-монгольское завоевание принесло много бед и страданий, но в то же время оно продемонстрировало жизнеспособность страны, которая выдержала ужасное испытание и сумела создать новую государственность вместо прежней, погибшей».Представляем вниманию читателей вторую книгу проекта Бориса Акунина «История Российского государства», в которой охвачены события от 1223 до 1462 года.

Борис Акунин

История

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное