Часть Европы. От истоков до монгольского нашествия

Часть добычи делилась между дружинниками; всё остальное шло в казну. Таким образом, от количества мзды, которую удавалось собрать с подвластных областей и племен, зависела вся жизнь государства: как будет жить великокняжеский двор, останутся ли довольны воины, хватит ли средств на строительство степных укреплений и главное – много ли удастся вывезти товаров в Византию.

Хоть размеры дани определялись соглашениями между князем и племенной старшиной, Игорь, кажется, не очень с этим считался. Его алчность не знала пределов. В конце концов нарушение баланса между аппетитами монарха и реальными возможностями (а также долготерпением) податного населения закончилось бедой.

Гибель Игоря

За тысячу лет до того, как последний русский венценосец Николай II был убит взбунтовавшимися подданными, та же участь постигла первого русского монарха Игоря (мы знаем, что за Олегом династическая традиция «августейшего» статуса не признает). История российской монархии началась с цареубийства, им же и завершилась.

«Повесть временных лет» рассказывает о случившемся так:

«В год 6453 (945). В тот год сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». И послушал их Игорь – пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, – поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени».

Этот рассказ нуждается в некоторых пояснениях.

Мирный договор 945 г. с Византией оказался менее выгоден, чем, видимо, рассчитывал Игорь. Он позвал с собой печенегов и пришлых варягов, но полученных от императора даров не хватило, чтобы расплатиться с союзниками. От печенегов князь отделался, пустив их грабить болгар, но с викингами пришлось труднее. Есть предположение, что их отрядом командовал Свенельд (то, что этот воевода не принадлежал к числу киевской аристократии, можно заключить по отсутствию его имени в тексте договора, где перечислено множество русских «мужей»). Летопись говорит, что Свенельду в вознаграждение было дано право собрать дань с уличей и древлян. Этим и объясняется недовольство Игоревой дружины, которая почувствовала себя обделенной: «Отроци Свенделжи изоделеся суть оружьем и порты, а мы нази».

Тогда Игорь, «забыв, что умеренность есть добродетель власти» (Карамзин), пошел собирать с древлян дань во второй раз. Те были недовольны, поэтому дружинники «насиляше им». Но и того ненасытному князю показалось мало. Он явился за данью еще и в третий раз, причем от жадности взял с собой мало людей, чтобы не делиться со всеми. Из одной арабской летописи, рассказывающей о княжеских «полюдьях», известно, что обычно в экспедиции участвовало 100–200 воинов. Вероятно, Игорь вернулся всего с десятью или двадцатью воинами, которых возмущенные древляне без труда перебили. Самого князя, то ли мертвого, то ли живого, победители, согласно преданию, привязали к двум согнутым деревьям, так что, когда стволы распрямились, Игоря разорвало надвое.

Так страшно завершилось это довольно бесцветное княжение.

Конечно, Игорь Рюрикович как правитель не может идти ни в какое сравнение со своим великим предшественником. Второй киевский князь почти не расширил владений, утратил равноправие в отношениях с Византией, не мог удерживать под контролем собственных подданных. Он был завистлив, нерасчетлив, безрассудно жаден и к тому же, очевидно, не пользовался достаточным авторитетом у собственной дружины – иначе он не зависел бы от нее как в больших (мир с греками), так и малых (древлянская дань) вопросах.

Правление Игоря закончилось трагически не только для него самого, но и для молодого государства. Лишившееся монарха столь позорным образом, оно оказалось на грани катастрофы.

Ольга

Единственная женщина