Часть третья (СИ)

Натали промолчала, и это значило, что она не возражает, а потому уже на следующий день в ее квартире появилась девушка чуть старше ее по имени Оксана по фамилии Костенко. Оксана все время хохотала и чудесно расшифровала фамилию Натали.

-- Роскишенцева от украинского слова "роскишница", что в переводе на русский значит женский орган, откуда выходят дети, -- сказала Оксана и залилась хохотом.

-- А Костенко? -- спросила Натали.

-- Костенко от слова кость, тазобедренная кость, -- опять расхохоталась Оксана. Одним словом, девушки поладили и даже подружились. Натали и в голову не могло прийти, что Оксана шпионит за ней и докладывает о каждом ее шаге Ефиму Андреевичу. Теперь, когда Ефим приходил в "гости", Оксана испарялась и приходила вновь на следующий день к десяти утра.

Вскоре Натали позвонил Подь - Подько.

-- Созвонитесь с Тимуром, запишите его телефон 318--19--90, договоритесь с ним о встрече и с паспортами приезжайте сегодня к шестнадцати часам на оформление собственности. У вас двадцать процентов одного из корпусов гостиницы "Севастополь". Ефим Андреевич машину уже выслал.

Натали вместе с Оксаной сели в бронированный Мерседес и подъехали к гостинице "Севастополь" за шесть минут. Девушки вышли полюбоваться высоким зданием в виде полу развернутой книги, одна половина которой отрезана, а Натали поднялась по ступенькам и вошла в фойе первого этажа. Здесь, окруженный своими соратниками, стоял Тимур, увешанный мобильными телефонами и, казалось, давал каждому срочное задание.

Натали, шурша широкой юбкой без рукавов, с цепочкой, украшенной бриллиантами на шее, внесла с собой так много света, помесь луны и солнца, что у Тимура, когда он ее увидел, отвисла челюсть. Он тут же отдал свои телефоны Баху и бросился к своей компаньонке навстречу.

-- Тимур, владелец гостиницы..., -- сказал он и растерялся.

-- И я владелица, -- смеясь, ответила Натали.

-- Поедем на моей машине: у меня BMW с бронированными стеклами, -- похвастался Тимур.

-- Нет, я на своей, у меня бронированный Мерседес.

-- Жаль, а то поехали бы рядом, -- сказал Тимур.

-- Раз мы компаньоны, то нам сам Бог велел быть рядом, я вам еще во как надоем. У меня очень скверный характер и я въедлива, не пытайтесь меня надуть. Дележ должен быть честный, иначе -- развод.

-- Хотел бы я быть на месте того, кому вы могли бы угрожать разводом, -- сказал Тимур.

-- Тот еще не скоро появится, -- смеясь, заявила Натали.

Каждый сел в свою машину, и каждый думал про свое. Тимур впервые стал думать, что самое прекрасное в мире это женщина, которая может обладать неземной красотой и каким-то священным, таинственным магнитом внутри, рядом с которым ты невольно становишься куском металла и липнешь к ней, как к магниту, независимо ни от чего.

"Если она действительно племянница этого Раскорякина, чтоб ему тротиловую шашку подложили под сиденье, Натали -- моя. Тамилу я отправлю в Донецк, пусть там сидит. Но если Натали просто подружка этого жлоба, тогда дело швах, как говорят немцы. Интересно, насколько он ее старше? Я, должно быть, увижу его сегодня". И действительно случилось это: бумаги подписывались и вручались в кабинете самого Раскорякина. Ефим Андреевич, поздравляя Натали, дольше обычного задержал ее ручку в своей лапище, а она, должно быть, потеряв контроль над собой, чмокнула его в жирный подбородок под всеобщие аплодисменты.

Том Ивановичу он просто пожал руку и следующему компаньону Лобанову улыбнулся, а когда очередь дошла до Тимура, уставился на него не мигающими глазами, которые как бы говорили: смотри, а то раздавлю, как муху.

Тимур выдержал этот взгляд и взял один из экземпляров свидетельства о собственности гостиничного корпуса, свернул его в трубочку и уложил в дипломат. Он устремил взгляд на дверь, но ему приказали присесть для того, чтобы выслушать напутствие хозяина округа Раскорякина Ефима Андреевича.

5

Ася пролежала в больнице долгих четыре месяца, и когда ее выписали, чувствовала себя удовлетворительно. Физическая немощь постепенно уходила, а духовная травма не покидала ее ни на минуту, наоборот, усиливалась и требовала выхода. В глубинах нашего сознания прячется бесчисленное количество защитных элементов, о которых мы даже не знаем. Они выходят наружу неожиданно, не сразу отвечают на запрос: что же делать дальше. Проходят мучительные дни и ночи, и вдруг мозг как бы сам подсказывает, как выйти из, казалось бы, безвыходного положения.

Ася долго не могла понять, кто жил у нее внутри, почему врачи избегали разговора с ней по поводу ее родов.

В ее сознание закралась мысль о неком заговоре, особенно после того, как попыталась однажды заговорить об этом с Борисом. Борис был хмурый и какой-то злой, все отнекивался, возможно, щадил ее, или в глубине души винил и себя, но ответа на вопрос: почему врачи не могли сохранить жизнь ребенку, она так и не получила ни от врачей, ни от мужа.