Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна (Книга вторая)

«Страх за мои корабли отбросьте, тевкры! Не нужно
Их мечом защищать: подожжет пучину морскую
Турн скорей, чем священный мой лес. А вы уплывайте
Вольно, богини морей: так велит вам Великая Матерь!»
Тотчас же все корабли обрывают причальные путы,
Ростры в реку погрузив, ныряют, словно дельфины,
Вглубь уходят, и вот — о чудо! — девичьи лица
Выплыли вдруг из глубин и в открытом море исчезли. <…>
Сосны мы, те, что росли на вершине Иды священной,
После — твои корабли, а ныне — нимфы морские.

У Янна корабль назван «плавучим лесом» (Деревянный корабль, с. 96), гибель корабля сравнивается с «последними мгновениями гибнущего леса», а когда корма тонущего корабля уже погружается в воду, вдруг появляется галеонная фигура, Венера Анадиомена (с двойным, латинско-греческим, именем), которую прежде никто не видел. То есть, видимо, Янн буквально описывает — как поступал Овидий в «Метаморфозах» — чудо превращения корабля в богиню.

* * *

17 марта — либералии, посвященные Либеру (Вакху) и Либере. Это очень древний праздник, плохо понятный уже Овидию. В Древнем Риме Либер («Свободный»), или Патер Либер («Отец Либер»), был богом виноделия и вина, плодородия и свободы, покровителем римского плебса, частью так называемой «Авентинской триады» — группы божеств, куда, помимо него, входили Церера и Либера. По мнению некоторых ученых, эта «плебейская» триада сознательно противопоставлялась архаической Капитолийской триаде (Юпитер, Марс, Квирин) и позднейшей Капитолийской триаде (Юпитер, Юнона, Минерва). Авентинская триада, ее храм (находившийся вне сакральных пределов города Рима) и осуществлявшиеся там «игры» (ludi: в данном случае театрализованные представления) фокусировали в себе идентичность римских плебеев. Либера отождествляли с Вакхом (так его называет Овидий) или Дионисом, Цереру — с Деметрой, Либеру — с Прозерпиной (Персефоной) или Ариадной (как невестой Диониса). Цереру считали матерью Либера и Либеры. Храм во многом существовал на добровольные пожертвования плебеев. К концу эпохи Республики он, видимо, пришел в упадок и был восстановлен императором Августом. Культ в храме отправляли пожилые женщины-жрицы, обладавшие высоким социальным статусом. Главным смыслом этого праздника был инициационный обряд: мальчики, достигшие четырнадцати лет, оставляли в храме амулет, который до той поры носили на шее (bulla praetexta, амулет, представляющий собой пустой мешочек из кожи или золотой фольги), и получали право носить одежду взрослого мужчины. Овидий говорит об этом так (Фасты III, 771–774):

Мне остается сказать, почему дают вольную тогу
В твой светоносный день мальчикам, юноша Вакх.
Иль потому, что ты сам остаешься мальчиком или
Юношей вечно, своим видом с обоими схож…

Тем не менее когда-то в прошлом праздник этот сопрягался с человеческими жертвоприношениями в честь бога Сатурна, а в историческую эпоху поля обходила процессия, несущая изображение фаллоса.

У Янна детали, характерные для этого праздника, соединяются в одно целое с деталями праздничного цикла в честь Кибелы (см. выше, с. 810: 24 марта), тоже связанного с юношеским возрастом (с гибелью Аттиса). Похоже, после смерти Аугустуса Хорн действительно взрослеет: он осознает то, чего не понимал герой «Деревянного корабля» (Деревянный корабль, с. 14 и 476; курсив оригинала. — Т. Б.):

Юность мало думает о медленном росте: тайны весны остаются от нее скрытыми — именно потому, что это ее время года. Она видит только лопающиеся почки, сладострастие — на его поверхности, — но не то, как впитываются в землю потоки огненной крови бога, растерзанного мукой творчества.