Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна (Книга вторая)

Все это можно сопоставить отчасти с образом Аугустуса, отчасти — с образом старого Гёсты. Прежде чем приступить к строительству Рима, братья Рем и Ромул определили наиболее благоприятное для будущего города место по полету птиц. Фамилию Вогельквист (Vogelquist) можно понять как «прорицатель по птицам» (если увидеть в quist искаженное quest). Гадание по птицам часто происходило внутри обнесенного оградой священного участка квадратной формы, с одним входом, — именно так выглядел двор «родителей» Эгеди. Чтобы осуществить гадание, жрец мысленно делил небо на четыре сектора, или региона: dextera, sinistra, antica, postica («правое, левое, предшествующее и последующее»). А вот как сам Янн описывал свои приготовления к Йолю, празднику зимнего солнцестояния (Деревянный корабль, с. 468; курсив мой. — Т. Б.):

На видном месте я соорудил крест из овса, <символизирующий> четыре стороны света, четыре понятия: верхний мир, нижний мир, рациональное, иррациональное.

Неподалеку от храма Ведийова на Капитолии располагается и храм Юноны Монеты (Юноны Предупреждающей), где чеканились деньги (названные в ее честь «монетами»), хранилась государственная казна и где сохраняются остатки двух огромных параллельных стен, которые раньше использовались жрецами для гадания по птичьим полетам (такие стены упоминаются в романе Янна: Свидетельство II, с. 500 и 759). Крышу этого храма когда-то украшала терракотовая квадрига лошадей, созданная в VI веке до н. э. этрусским скульптором, а позже замененная бронзовым изображением. «Монетой» римляне называли и Мнемозину (Память), матерь муз, потому что в храме Юноны Монеты хранились анналы исторических событий. Этот храм был базиликой, позже перестроенной и превращенной в романско-готическую церковь: базилику Санта-Мария-ин-Арачели (Санта-Мария Небесного Алтаря); согласно преданию, именно здесь некая сивилла предсказала императору Августу пришествие Христа, а его самого посетило видение — стоящая на алтаре Богоматерь с божественным младенцем. В церкви хранилось и хранится много реликвий, в том числе деревянная статуя младенца Христа, вырезанная в XV веке из оливы, росшей в Гефсиманском саду (эта статуя была украдена в 1994 году), и реликвии святой Елены («Новой Елены», как ее называют), матери Константина Великого, — которая в молодости помогала отцу на придорожной станции, где меняли лошадей, или работала служанкой в трактире (Амвросий Медиоланский называет ее «stabularia», то есть служанка), а потом стала то ли женой, то ли просто возлюбленной будущего римского императора Констанция Хлора, бросившего ее ради женитьбы на Феодоре, дочери императора Максимиана… Слишком много совпадений, чтобы не задуматься о том, что все места действия романа (включая таинственный Мариахафен) могут быть так или иначе связаны с крошечной площадью исторического (или воображаемого) центра нынешнего Рима.

Мы, похоже, имеем дело с тремя «функциями» (точнее, с меняющимися представителями этих трех функций), тремя поколенческими ролями. Еще не все ясно, но вот в майской главе появляется некий торговец конями Вогельквист со своей женой; Вогельквист (сыграв важную роль в жизни Хорна и Тутайна) умирает, Хорн и Тутайн переезжают к нему в дом, становятся его преемниками… Позже рассказывается, что вдова Гёсты, поссорившись с Тутайном, уезжает в неизвестном направлении… Однако, приди нам в голову фантазия прочитать книгу сначала, мы снова встретим ее в главе «ЯНВАРЬ», опять в окружении скототорговцев, как вдову, — но уже под именем Уракка де Чивилкой… Встретим и еще раз, в конце главы «АПРЕЛЬ», — как советчицу, убедившую Хорна и Тутайна переехать в другую страну… Есть еще младшее поколение персонажей: девушки, похожие на нимф, молодой Тутайн и молодой Хорн, а позже — юные Аякс и Олива (обретающиеся при пожилом Хорне).

Июнь

Июньская книга Овидия начинается так (Фасты VI, 5–8):

Есть в певцах божество: мы пылаем, когда оно живо,
Для вдохновенья оно сеет в душе семена,
Мне перед всеми дано лицезрение божеских ликов,
Раз я певец и пою я о священных вещах.

Здесь важен образ семян, соединяющий представления о творчестве и плодородии земли.

Похожая концепция упоминается и в июньской главе Янна: «Что миллионы и миллионы семян, в которых пребываем мы, осуществившиеся и неосуществившиеся — со всем нашим духом и с будущими телами…» (Свидетельство I, с. 665).