Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна (Книга вторая)

Первый день, Карна, тебе! Дверных это петель богиня,
Волей своею она все отомкнет и запрет. <…>
Роща старинная есть Гелерна около Тибра;
Жертвы понтифики в ней даже и ныне вершат.
Нимфа там родилась (ее Краною встарь называли),
Много ее женихов тщетно старались добыть. <…>
Янус заметил ее и, охваченный страстью любовной,
К нежным прибегнув словам, строгую стал умолять.
Нимфа велит и ему отыскать глухую пещеру
И, притворясь, что идет следом, скрывается прочь.
Глупая! Янус умеет и спереди видеть, и сзади;
Нечего делать: тебя видит в убежище он.

Здесь много перекличек с романом: Эгеди находит и приводит к Хорну Тутайн (будто бы встретив ее на дороге: Свидетельство I, с. 206–207); Тутайн присутствует при совокуплении Хорна с девушкой (там же, с. 182–184); у нее — таинственный, живущий в лесу черный отец (там же, с. 198 и 212).

Современными учеными высказывались предположения, что Карна — хтоническое или лунное божество. Макробий писал, что у этой богини «просят, чтобы она сохранила здоровыми печень, и сердце, и все, что находится внутри плоти» (Сатурналии I, 12, 31–32; курсив мой. — Т. Б.).

15 февраля — праздник луперкалий. Каждый год луперки (набиравшиеся из патрицианской молодежи жрецы греческого бога Пана, который, как покровитель стад и охранитель их от волков, имел прозвище Луперк), вооружившись кусками козлиных шкур и раздевшись донага, бегали по городу и стегали всех встречных. Женщины охотно подставляли тела под удары, так как считалось, что удар луперка помогает легче разрешиться от бремени. Этому празднику в романе, видимо, соответствует эпизод избиения Эгеди неизвестными (Свидетельство I, с. 189–193). Хорн подозревает, что в случившемся виновна хозяйка гостиницы. И действительно, богиня Юнона — как Юнона Луцина (Juno Lucina) — считалась покровительницей луперкалий.

Святилище Юноны Луцины располагалось в роще (само имя Луцина означает «просвет, прогалина» или «светящая»), и Юнона играет большую роль во всех праздниках февраля — месяца, когда особенно велик риск контакта с подземным миром.

Два следующих праздника — 17 февраля, квириналии, и 21 февраля, фералии, — наверняка связаны с тем эпизодом романа, где Тутайн и Хорн посещают «родителей» Эгеди. Квириналии посвящены архаическому богу Квирину («Копьеносцу»), позаимствованному римлянами у сабинян (как явно был приезжим и Фридрих: Свидетельство I, с. 196), — воинственному богу, подобному Марсу (позже его отождествили с Ромулом, первым царем Рима). Овидий рассказывает, как в древности был учрежден этот праздник (Фасты II, с. 499–508):

Прокул Юлий однажды из города шел Альбы Лонги,
Ярко светила луна, факел тут был ни к чему.
Вдруг неожиданно вся задрожала слева ограда;
Он отшатнулся и встал, волосы дыбом взвились,
Чудный, превыше людей, облаченный царской трабеей
Ромул явился ему, став посредине пути,
И произнес: «Запрети предаваться скорби квиритам,
Да не сквернят моего плачем они божества.
Пусть благовонья несут, чтя нового бога Квирина,
Помня всегда о своем деле — веденье войны».

Второй праздник был посвящен манам, умершим предкам, которые в этот день выходили из подземного мира и ожидали искупительных жертв. Овидий описывает в связи с этим праздником какую-то страшную старуху (Фасты II, 571–579):