Части ее тела

Артур вовремя вытянул руку, иначе я ударила бы Сережке прямиком в солнечное сплетение, чтоб задохнулся и скорчился от боли на моих глазах. Но я уткнулась в железный локоть Логова и только беспомощно рубанула воздух кулаком. Это наверняка выглядело уморительно, только, к счастью, никто не рассмеялся. И мне тоже не хотелось выглядеть смешной, поэтому я не стала рваться к нему снова.

Артур посмотрел на меня одобрительно, и взгляд его не изменился, когда он перевел его на Серегу, но все же в дом вошел вместе с ним:

– Одевайся.

…Через четверть часа мы уже ехали к Москве. Сережка ерзал на заднем сиденье, и мне хотелось заткнуть уши, чтобы вообще забыть о нем. Я чувствовала себя так, будто он прилюдно плюнул мне в лицо и заявил, будто это был эксперимент: стерплю я или нет? Лучше б Артур не останавливал меня… Двинув ему под дых, я успокоилась бы скорее, а сейчас от злости у меня закладывало уши и темнело в глазах. Живой бы доехать…

Я заметила, что Артур заблокировал двери, как только мы сели в машину, значит, тоже не доверял ему до конца. Это, конечно, порадовало, но лучше б он еще и кляп ему в рот воткнул, потому что Малышенков не мог сидеть молча.

– За что ты хотела меня ударить? – донесся сзади его голос, когда мы выехали на Ярославку.

– Саша…

Артур бросил на меня взгляд, который перекрыл поток ругательств, вскипевший у меня на языке. Они кололись, точно я пожевала листок крапивы, и нужно было отплеваться словами, чтобы очистить рот, но при Логове я не могла себе этого позволить. Может, нам с Малышенковым выпадет удача остаться с глазу на глаз? Тогда поток грязной пены и обольет его с ног до головы…

А пока я ответила довольно спокойно (как мне показалось!):

– Я думала, тебе стало страшно давать показания, и ты сбежал. Это было бы объяснимо. Стремно, но я хотя бы поняла тебя… Я даже посочувствовала бы тебе. Постаралась помочь. Но ты, как последнее дерьмо, решил провести какой-то дикий эксперимент! И тебе было плевать, что чувствуют твои друзья. Не только я. Никита…

– Никита! – эхом откликнулось сзади.

Этот упырь только сейчас вспомнил о том, кто дал ему крышу над головой и заботился все это время. А Никитка там с ума сходит…

– Посади его лет на десять, – взмолилась я, заглядывая Артуру в лицо. – Пусть его там затрахают до смерти!

– Успокойся, бога ради, – процедил Логов сквозь зубы.

– Как я могу успокоиться, пока эта бессердечная скотина рядом?!

– Ты сама не желаешь ему зла…

– Еще как желаю! Он показал свое истинное лицо. Свою мерзкую харю!

– Саша…

Как только у меня зубы не раскрошились? Я стиснула челюсти изо всей силы и уткнулась в телефон. Написала Никите, что Малышенков нашелся, но это оказался совсем не тот человек, которого мы искали. Ивашин, разумеется, не сразу понял, о чем я… Но расшифровывать я не стала, отделалась коротким: «Он нам не друг». Больше Никита вопросов не задавал. Наверное, решил дождаться нашего приезда и тогда уже разобраться во всем.

– Ладно, сходи уже на эту свою вписку, – неожиданно произнес Артур, не глядя на меня. – Может, хоть успокоишься… Только Никиту возьми с собой.

Хоть я и твердила, что мне не требуется разрешение Логова, но обрадовалась, как ребенок. Правда, вида не подала (как мне показалось!) и только пробурчала:

– Если я приду с ним, то ни с кем не познакомлюсь.

– Ты идешь туда подцепить кого-то? – удивился он.

– А зачем еще ходят на тусовки?

Артур вдруг рассмеялся:

– Я уже не помню!

И мне внезапно стало легче от его смеха.

Уловив это, Артур принялся весело рассказывать, как на этом самом месте на Ярославке его из среднего ряда выцепил гаишник, который бросился к его «Ауди» прямо сквозь поток машин.

– Как этот черт угадал, что у меня как раз накануне закончилась страховка?! Мы с ним договорились, конечно, все же почти коллеги… Но сам факт! Видимо, когда нам надевают погоны, одновременно незаметно делают секретную инъекцию, и у нас просто непомерно развивается интуиция…

– А у вас есть погоны? – подал голос Малышенков.

Мне тут же захотелось швырнуть через плечо что-нибудь тяжелое. Но Артур отозвался самым невозмутимым голосом:

– Конечно. Я же майор юстиции.

Мне вспомнилось, как я поддразнивала его, пока Логова не повысили в звании: «О капитан мой, капитан!» В тот год мама впервые дала мне почитать Уитмена, и он заворожил меня… Все любимые книги я получила из ее рук.

– Твоя мама знала, что ты прятался у деда? – спросила я, не оборачиваясь.

Надо отдать ему должное, Малышенков сразу сообразил, что я обращаюсь к нему, и ответил, не дурачась. Видно, решил: не стоит будить во мне зверя…

– Нет, я ей вообще ничего не говорил. Лучше маме не знать обо всей этой фигне, правда же?

Меня так и прошило раскаленным стержнем: он сейчас просил Артура не сообщать его матери о том, что ее сын выступит в суде и пойдет по программе защиты свидетелей? То есть этому ублюдку даже в голову не приходило позаботиться о ее безопасности? Ведь первым делом скинхеды отправятся к нему домой, если, конечно, вообще станут мстить за Матроса… Малышенков действительно не понимает этого?! Или ему плевать даже на свою мать?