Частично консумированный брак

А для меня в то время счастье и благополучие любимого человека было самым главным на свете. Как никогда, я проникся тогда строками из Ветхого Завета: «Радость моя – в твоей радости, как рука в руке, как кинжал в ножнах, как сердце в груди». Вообще много тогда цитировал ей Священное Писание из самых разных мест – ну, такое у меня тогда настроение было возвышенное. Да еще и комментировал. Возвышенные слова возвышенно комментировал. Тьфу! Сейчас бы сказал – сопли разводил. Я, может, сейчас себя за эту свою возвышенность и ненавижу! Сентиментальщина – тоже неплохо звучит. По моему адресу…

А она – она всегда меня слушала – цитирования эти – с неподдельным интересом, с очень большим вниманием и – прошу отметить это особо! – никогда ничего не говорила на это. Ни единого слова. Как-то необычно все это выглядело – я это отчетливо запомнил: я к ней со своими признаниями-излияниями, с самыми высокими словами, а она мне в ответ не то что с чем-то подобным, пусть даже и разбавленной консистенции, но вообще ни слова в ответ! Нормального человека один только этот факт должен был бы насторожить, а я тогда списывал сие несоответствие на расхожее мнение о том, что, мол, «кто-то всегда любит сильнее»…

Господи, какой был идиот! За себя стыдно перед всеми, кто видел и присутствовал при этом! Уже не в юношеском возрасте пребывать – и так противно, так мерзко, по-детски наивно себя вести. И как потом стыдно стало, когда все это открылось, и ведь до сих пор все еще стыдно именно потому, что это было очевидным для всех. Кроме меня самого…

Опять же, что примечательно – он при ней был все то время, что мы с ней были вместе. А когда мы перестали быть вместе, так его нахождение рядом с ней немедленно оборвалось, он моментально куда-то испарился. «Куда-то» – сказано расплывчато, почему ж не сказать более определенно: отправился на поиски очередной богатенькой дуры. Потому что не только я дураком был, но и она тоже оказалась дурой. В итоге, само собой разумеется.

А все же ее «дурость» гораздо меньшей степени, следует признать. Хотя бы потому, что свои удовольствия она получала. А все же дура потому, что уверовала в то, что эта распрекрасная эйфория будет продолжаться вечно, а если и не вечно, так какое-то еще время точно будет длиться. И как раз это слово – «длиться» – самым обманчивым и является в данных ситуациях. Все думают, что оно охватит годы, это «длиться», а речь может идти об очень коротком временном промежутке. Пару месячишек и будет. Запамятовала гранд-дама, в безмерном счастии своем пребывая, что все хорошее когда-нибудь да и заканчивается. Простая житейская философия, не нужно никуда особо углубляться – ни в Канта, ни в Гегеля, ни до прочих высоких умов достукиваться. Повторюсь: беда в том, что не знаешь, когда это самое «заканчивание» произойдет.

Если бы она знала о таком его, «тореадорском», поступке заранее – не так было бы больно. Психологически можно было бы подготовиться. Что вот, мол, условно говоря, с 1 октября он испаряется, и на этом весь амур заканчивается. Таким образом, когда этот первооктябрьский deadline[2] наступает – он исчезает, улетучивается, испаряется, ей, безусловно, очень грустно будет, очень даже печально, более того, невыносимо будет до самой чрезвычайности, а все же не до такой же степени, что хоть в петлю лезь. Не до такой степени, что к врачу бежишь, и он тебе прописывает кучу антидепрессантов, и ты потом долго, медленно, постепенно выходишь из этого состояния. Грубо говоря, год это может занять или два. И если бы весь этот сценарий знать заранее, так как-то можно было бы настроиться, подготовиться, свыкнуться и с этой ситуацией худо-бедно справиться. Без катастрофических потерь, во всяком случае.