Частица Бога

Я решил освежить лицо и подошел к раковине. Осмотрев ее, я не обнаружил на ней крана. Я стал шарить руками по раковине, в надежде найти какую-то секретную кнопку, которая заставит появится откуда-то кран. Я водил руками выше и ниже раковины, но это не дало никаких результатов. И тогда я решил опустить руки в саму чашу, из толстого стекла. В этот самый момент показалась вода, которая начала течь из мелких дырочек внутри самой чаши, наполняя ее. Вода была комнатной температуры, тёплой, но в меру. Прямо как мне нравится. Словно сама раковина регулировала температуру воды приятную для тела.

Умыв лицо, я снова посмотрел на себя в отражении.

– И куда ты попал капитан Нестеров? – спросил я своё отражение.

Надев халат снова, я потянулся за продолговатую щель и открыл стену, опустив её вниз. В комнате было чисто и вкусно пахло ванилью. Самого робота видно не было. Наверное, снова убежал в свою "норку" в стене.

Я встал посреди комнаты, в которой находился несколькими минутами ранее и осмотрел её ещё раз. Если это чья-то дурная шутка, то мне совсем не смешно от этого. Затем начал осматривать углы комнаты, на наличие камер, но ничего такого я не увидел.

Неожиданно раздался негромкий щелчок, и овальная дверь с шумом поехала вверх. В комнату вошел мужчина в белом халате, который нёс поднос. Подойдя к стене, что была напротив двери, он поставил поднос на стол, что бесшумно выехал из стены. Стул же под этот стол, выехал из пола.

– С пробуждением, капитан – сказал мужчина, поворачиваясь ко мне.

– Кто Вы? – спросил я, недоуменно глядя на него.

– Меня зовут доктор Сергей Кислицын, – он протянул мне руку.

– А я.. – замешкался я, пожимая руку мужчине.

– А Вы Кирилл Фёдорович Нестеров, 1979 года рождения, родившийся в городе Оренбурге, – перебил меня он. – Думаю, про улицу и номер дома я говорить не буду, потому что это к делу не относится.

– Откуда Вы это знаете?– я попытался прояснить ситуацию.

– До этого вопроса нам очень далеко, Кирилл Фёдорович, но позже мы его затронем, если захотите. А сейчас Вам нужно поесть. Я знаю, что сейчас вы испытываете самое острое чувство голода, которое вы когда – либо испытывали.

Он был абсолютно прав. За те несколько минут, что я провел в ванной, у меня разыгрался не шуточный аппетит. А после того, как передо мной поставили поднос со свежей домашней пищей я уже вообще не мог ни о чем думать. Аромат еды настолько сильно дурманил мой мозг, что я был готов поклясться, что я стал каким-то пищевым наркоманом и готов убивать за кусок хлеба.

Я сел за стол и посмотрел, что мне принес этот «странный доктор». В разных металлических квадратных емкостях были: зелёный горошек и кукуруза, картофельное пюре с куриным бедром, суп-лапша, большой стакан с киселем и три галеты. В какой-то момент в моей голове вспыхнула мысль о попытке меня отравить, но она была перекрыта воспоминаниями о том, что меня здесь все же вылечили. И едва ли теперь захотят убить. Я взял в руку ложку и принялся есть, буквально глотая плохо пережеванную пищу.

– Ваш мозг пробыл значительную часть времени в состоянии анабиоза, – продолжил Кислицин. – И теперь, когда мы вывели его из этого состояния, мозг пытается восполнить себя всеми недостающими микроэлементами. Именно поэтому вы испытываете такое сильное чувство голода.

Кислицын подошёл к монитору и извлек из-под него клавиатуру. Пробежав пальцами по кнопкам клавиатуры, он принялся ждать. Из самой клавиатуры выскочила прозрачная чёрная калька, похожая на негатив плёнки, и отдалённо напоминавшая рентген-снимок. Он оторвал кусок этой плёнки и стал смотреть на свет. Затем, довольно кивнув, он повернул голову в мою сторону и спросил:

– Как себя чувствуете, Кирилл Фёдорович?

– Можно просто Кирилл, – сказал я, доедая третью галету и запивая ее вишнёвым киселем.

– К сожалению не могу обращаться к Вам на "ты". Этика корпорации, знаете ли, – сказал мужчина, задвигая клавиатуру в монитор. – Так как Вы себя чувствуете?

– Вполне здоровым. Скажите, почему я не умер?

– Хорошо, что здоровым себя чувствуете. А почему Вы решили, что не умерли?

– Так я все же умер? – удивленно спросил я.

– Технически да, физически тоже да. Но вот нейробиологически… Я читал итог Вашей жизни, Кирилл Фёдорович. Извините, но шансов выжить у вас просто не было. Ни одного, – сказал Кислицын подходя ко мне.

Я застыл в непонимании. Что он сейчас сказал? Что физически я умер?

– Сергей…как Вас по отчеству?

– Для Вас просто Сергей, – сказал он, продолжая смотреть на меня пристальным взглядом.

– Скажите, Сергей, где я нахожусь? И что со мной произошло?

Но он словно меня не слышал. Достав из кармана прибор, похожий фонарик, но без каких- либо видимых лучей, направил его прямо мне в глаз.

– Отлично. Зрачок реагирует, – заключил он.

– Что происходит? Ответьте мне уже наконец! – я начинал терять терпение.

– Наверное я начну с того, что поправлю Вас. Вы находитесь не где, а когда.

– Не понял. Что значит когда?

– Одевайтесь, – сказал он, присаживаясь на край стола и показывая мне на шкаф. – Одежда внутри.