Частица на краю Вселенной

Поле Хиггса ведет себя таким же образом. Оно может принять нулевое значение в пустом пространстве, но это будет нестабильной конфигурацией. Чтобы поднять маятник, неподвижно лежащий слева или справа от точки крепления, в вертикальное положение, мы должны затратить некоторую энергию. То же самое применимо и к полю Хиггса. Для выведения его из устойчивого ненулевого значения в каждой точке пространства в нулевое потребуется нечеловеческое количество энергии – гораздо больше, чем полная энергия теперешней наблюдаемой Вселенной.

Но Вселенная когда-то была гораздо более плотной, ее полная энергия была сконцентрирована в гораздо меньшем объеме. Во времена Большого взрыва – 13,7 миллиардов лет назад – вещество и излучение были невероятно сжаты и температура намного выше. Оставаясь в маятниковой аналогии, представьте себе, что перевернутый маятник закреплен на столе, а не прикручен болтами к полу. «Высокая температура» означает много быстрых случайных движений частиц – в нашей аналогии это похоже на то, что кто-то начинает руками трясти стол. Если трясти достаточно энергично, то в какой-то момент маятник получит такой сильный толчок, что он перекинется слева направо (или наоборот). А если трясти уже по-настоящему, как следует, маятник будет как сумасшедший все время болтаться между двумя положениями. Он проведет в среднем столько же времени в левой позиции, сколько и в правой. Другими словами, при высоких температурах перевернутый маятник снова становится симметричным.

То же самое происходит с полем Хиггса. В очень ранней Вселенной температура была невероятно высокой, и поле Хиггса постоянно болталось. В результате его значение в любой точке пространства скачкообразно перестраивалось и в среднем равнялось нулю. В ранней Вселенной существовала симметрия, W– и Z-бозоны были безмассовыми, как и фермионы Стандартной модели. Момент времени, когда поле Хиггса перешло из нулевого среднего значения в некоторое ненулевое, назвали «электрослабым фазовым переходом». Это было похоже на фазовый переход воды в лед при замораживании, правда, в ранней Вселенной никого вокруг не было и никто не мог наблюдать за этим переходом.

Сейчас мы говорим об очень раннем периоде в истории Вселенной – длительностью примерно одну триллионную секунды после Большого взрыва. Если бы вы попытались повторить эти условия у себя дома, поле Хиггса перескочило бы с нулевого в свое обычное ненулевое значение так быстро, что вы бы ни за что не заметили, что оно вообще было нулевым. Но физики могут с помощью уравнений проследить длинную последовательность событий, произошедших в ту первую триллионную долю секунды. И хотя на данный момент у нас нет никаких прямых экспериментальных данных для проверки этих теорий, мы работаем над тем, чтобы сформулировать такие предположения, которые когда-нибудь с помощью наблюдений можно будет подтвердить или опровергнуть.

Теория сложная, но успешная

История о том, что в ненулевых полях в пустом пространстве природа по-разному обходится с левшами и правшами и что одни бозоны прибавляют в весе, поедая другие, может показаться немного надуманной. Этот пазл собирался постепенно, в течение многих лет, и всегда сопровождался хором скептических голосов. Но… факты подтверждают эти теории!

Когда теория слабых взаимодействий была, наконец, сформулирована независимо Стивеном Вайнбергом и Абдусом Саламом, их работы, опубликованные в конце 1960-х годов, почти никто не воспринял серьезно. Уж слишком сложно, введено слишком много полей, выполняющих слишком много странных функций. К тому времени ученые уже поняли, что какие-то переносчики слабого взаимодействия, подобные W-бозонам, обязательно должны существовать в природе. Но Вайнберг и Салам предсказали новую частицу – нейтральный Z-бозон, по поводу которого не было никаких экспериментальных свидетельств. Позже, в 1973 году на детекторе ЦЕРНа с причудливым названием «Гаргамель» нашли свидетельства взаимодействия, в котором участвовал некий бозон, названный позже Z-бозоном. (Сам он, этот Z-бозон, был обнаружен только десять лет спустя, и тоже в ЦЕРНе.) С тех пор каждый эксперимент добавляет данных, и все они подтверждают правильность основных представлений о симметрии слабого взаимодействия, нарушенной полем Хиггса.