Частица твоего сердца

И будто бы для того, чтобы подчеркнуть всю тщетность моих усилий, в поле зрения возникли Фрэнки Дауд и Майки Гримальди. Они окликнули меня и подошли ближе. По сравнению с более крупным футболистом Фрэнки казался тощим. Гримальди обычно проводил время с друзьями по команде, но время от времени прибивался к Фрэнки. Холден говорил, что вместе их свело взаимное отсутствие мозговых клеток.

– Проблемы в раю, Венц? – Майки сделал вид, что смотрит на часы. – Не прошло и суток, а ты уже облажался с Баррера?

– Да, Венц, – гоготнул Фрэнки. Он походил на недокормленную гиену. – Что ты сделал, чтобы ее разозлить?

Я остановился и смерил обоих совершенно спокойным взглядом, хотя мышцы напряглись, а в венах вскипела кровь.

– Наверное, это к лучшему, – небрежно заметил Майки. – Тебе не кажется, что она немного не твоего круга?

– Здесь многие не его круга, – проговорил Фрэнки. – Но я надеюсь, прежде чем она опомнилась, ты вкусил ее прелестей…

Он резко замолчал, когда я, выбросив руку вперед, схватил его за воротник футболки. Я притянул парня к себе так, что мы оказались нос к носу. В бледно-голубых глазах Фрэнки вспыхнул страх, но еще в них светилась безумная, неудержимая энергия.

– Не смей, черт возьми, так о ней говорить, – прошипел я. – Вообще о ней не говори.

– Или что? – справился с собой Фрэнки. И ухмыльнулся, обнажив пожелтевшие зубы.

Я стиснул кулак, еще крепче сжав его футболку. Мы пристально уставились друг на друга. В данный момент я боролся с желанием стереть с его лица самодовольную улыбку и выбить из головы все мысли о Шайло…

– Вперед, Венц, – проговорил Фрэнки. – Чего ты ждешь? Ты же знаешь, чего хочешь. Или боишься последствий?

– Да пошел ты.

Я не боялся. Не за себя.

«Ты не похож на него», – прошептал мамин голос. Но что, если она ошибалась?

Я ослабил хватку на Фрэнки.

– Так-так-так, и что у нас здесь? – Холден бочком подошел ко мне и встал рядом. Как всегда, в длинном пальто и шарфе, хотя на улице было тепло. Засунув руки в карманы брюк, он качнулся на каблуках, небрежно оглядывая развернувшуюся сцену. – Мой милый Ронан вот-вот надает по заднице двоим ушлепкам, – он ухмыльнулся. – А ведь еще нет и полудня.

Я грубо оттолкнул от себя Фрэнки. Он отступил назад, и на его лице мелькнуло облегчение, которое быстро сменилось презрительной ухмылкой.

– Так я и думал, – поддразнил он. – Ссыкло.

– Неожиданный поворот событий, – пробормотал Холден, бросив на меня растерянный взгляд.

– Вовсе нет, – встрял Фрэнки. – Просто Венц превратился в огромного слюнтяя, – теперь он ухмылялся сильнее. – Или, может, отец сломил тебя. Дело в этом? – Он склонил голову набок. – Думаю, да. Он укротил тебя, как собаку.

– Собака. – Рассмеялся Майки. – Хороший мальчик, Венц. Кто у нас хороший мальчик?

Я не заглотил наживку, и они с Фрэнки, стукнувшись кулаками, ушли, все еще посмеиваясь. Я втянул воздух через нос, заставляя кулаки разжаться.

Я ощутил на себе взгляд Холдена.

– Оставь это, Пэриш, – проговорил я и зашагал к нашему месту у низкой стены.

Но Холден не смог бы забыть об этом, даже если бы ему заплатили. Он подошел ко мне и небрежно прислонился к скрепленным цементом кирпичам.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Тревожишься? Спятил? Ронан Венц, которого я знаю, не упустил бы шанс надрать Дауду задницу. – Он прищурился. – Тебя ведь зовут Ронан, правда?

– Отвали, – вяло проговорил я и взглянул на свои мозолистые руки с покрытыми шрамами костяшками пальцев. – Я не всегда дерусь. Так?

«Каков отец, таков и сын…»

Из голоса Холдена тут же исчезло поддразнивание.

– Так. Но когда дерешься, то ради благого дела. Вроде защиты нас с Миллером на вечеринке у Блейлока.

– Ты выпрыгнул передо мной, когда Фрэнки держал разбитую бутылку.

– Это пустяки. Когда Фрэнки вытащил электрошокер, ты был готов драться один за всех. Исключительно из благородства. Тогда как у меня скорее возникло психопатическое желание умереть.

Я взглянул на него.

– Ты все еще хочешь умереть?

– Мы с жизнью заключили перемирие. Пока.

– Продолжай в том же духе.

– Что в этом забавного? – Холден махнул рукой. – Забудь обо мне. Я слышал, что Фрэнки сказал о Шайло. Если бы я не знал, насколько ты «разговорчив», то почувствовал бы себя ужасно уязвленным. Ведь ты даже не удосужился поделиться тем, что происходит.

– Ничего не происходит.

Холден кашлянул в кулак, но я отчетливо расслышал долетевшие от него слова: «Чушь собачья».

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– И о чем же?

– Что тебе нужно держаться от нее подальше. Ради ее же блага. Героически защищать от всего, что, по-твоему, может ей угрожать, жертвуя своими собственными потребностями и желаниями, бла-бла-бла. – Он закатил глаза.

– Я действительно должен ее защитить.

– От гребаного Фрэнки Дауда?

«От его отца. И своего».

Я не ответил.

– Ты не приводил ее в Хижину.

– Я пригласил. Она сказала «нет».

Холден моргнул.

– Ох.

Я поднял бровь.

– Так что можешь, черт возьми, заткнуться.

– Не меняй тему.

Он хотел сказать что-то еще, но я оборвал его.

– Не лезь в мои дела, Пэриш.