Частная магическая практика: Лицензия. Заговор. Сны и явь

– Да, проблема, – согласился приятель, моментально поняв, что меня смущает во всем этом. Но уже через миг легкомысленно пожал плечами. – Не забивай себе голову, Киота! Дольшер заварил эту кашу с переосвидетельствованием – он пусть ее и расхлебывает. В любом случае никто тебя сразу в розыск не объявит. Минимум месяц у тебя будет, а то и два-три. Подумаешь, отделаешься штрафом за неявку в положенное время.

Я возмущенно хрюкнула. Ничего себе – подумаешь! Да у меня каждый хар на счету! Кстати, как вернусь домой, надо не забыть отдать Вашарию долг за платье. Интересно, у меня после этого хоть что-нибудь останется? А теперь вдобавок ко всем бедам еще придется копить на возможное раскошеливание в пользу государства, причем по вине Дольшера.

Вашарий без особых проблем понял, какие мысли у меня сейчас блуждали в голове. Уж больно угрюмый вид я имела. Но по своему обыкновению промолчал, лишь спрятал в уголках губ слабую усмешку. После чего сунул руку в карман брюк и вытащил уже знакомую коробочку, обтянутую синим бархатом. Я знала, что увижу, еще до того, как он ее открыл. Новейшая модель мыслевизора, которая крепится к мочке уха. Помнится, ее предшественница сгинула, когда Эльрион похитил меня.

– Ну и зачем ты мне это даешь? – сварливо осведомилась я, глядя на крохотный кругляшок. – Один мыслевизор я уже благополучно потеряла. Надеюсь, его стоимость не вычли из моего гонорара?

– Нет, что ты! – Приятель возмущенно всплеснул руками, и капелька серебристого металла едва не улетела в другой угол. – Как-никак ты тогда числилась временным сотрудником моего ведомства, участвующим в задержании особо опасного преступника. И потом ты видишь перед собой все тот же мыслевизор. Его нашли в доме, где прятался Эльрион. Я решил, что будет правильнее оставить его тебе.

– С чего вдруг? – еще более мрачно поинтересовалась я. – Вашарий, я прекрасно знаю, сколько может стоить такая вещь.

– В том-то и дело. – Мой собеседник с демонстративным огорчением поджал губы. – Увы, но специалисты, разработавшие эту модель, забыли меня предупредить об одной маленькой особенности: когда мыслевизор надевает какой-либо человек, то происходит практически полная интеграция внутреннего заклинания связи и его сознания. Поэтому, собственно, разговоры вполне можно вести и мысленно. Так или иначе, но если ты единожды примерил данную модель, то она полностью настраивается на тебя и с другими людьми просто не будет работать. Поэтому выбор невелик, Киота: или ты берешь мыслевизор, или мне придется его выкинуть. Больше он ни для кого непригоден.

– Издеваешься? – недоверчиво протянула я, настороженная веселыми искорками в глубине его темно-карих глаз.

– Совершенно нет! – искренне возмутился Вашарий, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, нагло раздвигающую его губы.

– Ты ведь обещал больше не обманывать меня, – напомнила я.

– А я и не обманываю, – спокойно парировал приятель. Помолчал немного и добавил со вздохом сожаления: – Просто недоговариваю всей правды. Ладно, признаюсь как есть: я с самого начала знал, что так выйдет. Но в остальном все обстоит именно так, как я и говорю. Решай, Киота. Не возьмешь мыслевизор – я отправлю его в ближайшую мусорку. Несколько расточительно получается, не правда ли?

Я глубоко вздохнула и покачала головой. Протянула ладонь, и Вашарий, расплывшись в радостной ухмылке, положил крохотный кругляшок мне в руку.

– У тебя не будет проблем из-за того, что ты, по сути, подарил мне последнюю и наверняка секретную разработку специалистов в сфере связи? – поинтересовалась я, оборачиваясь к зеркалу и приспосабливая мыслевизор на мочке уха.

– У меня? – неподдельно удивился Вашарий. – С чего вдруг? Не переживай, Киота, у меня точно не будет никаких проблем.

Я встала и в тысячный, наверное, раз поправила уложенные в аккуратный пучок волосы и белый воротничок. Провела немного влажными от волнения ладонями по поясу, разглаживая несуществующие складки. И наконец решительно развернулась к приятелю.

– Ну что ж, – проговорила я, с трудом сдерживая нервную дрожь в голосе, – раз мы закончили с выяснением отношений, то, пожалуй, отправимся на званый ужин. Как говорится, быстрее сядем за стол, быстрее получим возможность уйти.

– Киота, милая, если тебе неприятна сама мысль о визите, то к чему мучить себя? – осторожно заметил Вашарий, когда я слегка поморщилась, в красках представив себе, что придется на протяжении нескольких часов поддерживать вежливый разговор с людьми, которых, по сути, не знаю, и отвечать на их вопросы, вряд ли отличающиеся тактичностью. – Тебя никто не заставляет ехать на этот проклятый ужин. Поверь, ни я, ни тем более Дольшер не осудим тебя, если ты передумаешь. К слову, на твоем месте я бы сразу же отказался. Ты ничем не обязана ни бабушке, ни кому-либо еще из своего рода. Ну, пожалуй, кроме тети.