Частная магическая практика: Лицензия. Заговор. Сны и явь

– Так что тебе надо? – повторила я с некоторым испугом. Неужели все-таки попытается вовлечь меня в непонятные интриги, в которых я все равно ничего не понимаю и не желаю понимать?

– Я говорил, что ты заслужила сюрприз, – произнес Итирус, недовольно покачав головой. – С ним пришлось немного обождать. Я от всей души хотел сделать тебе такой подарок, который был бы полезен. Если бы ты ушла от Вашария – мой выбор пал бы на другое, но ты осталась. Поэтому… Киота, тебе отныне не стоит бояться встреч с королем. Тицион более не сумеет проникнуть в твои мысли. Как и остальные… мои родственники.

Итирус как-то странно запнулся на последней фразе, и я уставилась на него во все глаза. Неужели он намекает на других игроков? Но почему он сделал мне такой подарок? Получается, думает, что мое скромное существование может еще кого-нибудь заинтересовать?

Однако Итирус не спешил ответить на вихрь моих встревоженных мыслей. Он лишь пожал плечами и с нарочитым огорчением всплеснул руками – мол, Киота, размышляй сама.

– А если бы я не вернулась к Вашарию? – поинтересовалась я, чувствуя, как меня распирает от любопытства. – Каким бы тогда был твой сюрприз?

– Ты бы не родила ребенка от Дольшера, – просто ответил тот. – Прости, но я сделал бы все, лишь бы этого не допустить. И это было бы тебе лишь на пользу. Поверь, далеко не сразу, но ты бы осознала мою правоту и еще поблагодарила бы меня за этот поступок.

Я вскинулась было спросить его, что все это значит, но безрезультатно. Ткань реальности задрожала, растворяясь. И издалека до меня донеслись прощальные слова бога мертвых:

– Прощай, Киота Дайчер. Я больше не встречусь с тобой. Ни во сне, ни наяву.

* * *

За окнами звонко барабанил ливень. Я свернулась клубочком под пушистым теплым одеялом, не спеша выбираться из объятий ласковой дремы. Невольно вспомнились события вчерашнего дня, и я расплылась в непрошеной улыбке. Интересно, как бы Вашарий отреагировал на мое признание, что я опять простояла бы несколько часов под нескончаемым ледяным дождем, лишь бы увидеть его?

– Уже проснулась? – В следующий миг кровать прогнулась под чужим весом. – Как ты себя чувствуешь?

– Разве ты не должен быть на службе? – хрипло поинтересовалась я и открыла глаза.

С немым обожанием уставилась на Вашария, сидевшего рядом. К моему удивлению, он был одет в свободный свитер и брюки, а не в униформу государственного служащего. Неужели задумал прогулять работу без достойной уважительной причины?

– Должен быть, – согласился он. Лукаво усмехнулся: – Однако взял отгул, сославшись на простуду. Осудишь меня за это?

– Ну все будет зависеть от того, чем ты собираешься меня задобрить, – с нарочито неприступной серьезностью заметила я.

А в следующий миг испуганно пискнула, когда он стремительным размытым движением опрокинул меня на спину. Прижал к подушкам, не позволяя вырваться.

– Киота, – прошептал он. Привлек меня к себе с такой страстью, что выдавил невольный вздох. – Моя маленькая Киота. Ты понимаешь, что отныне я никому и никогда тебя не отдам?

– Понимаю, – глухо отозвалась я, уткнувшись носом ему в грудь и наслаждаясь таким родным и знакомым запахом свежего одеколона. – Иначе не пришла бы вчера под окна твоего проклятого учреждения, чтоб ему провалиться сквозь землю!

Вашарий помрачнел. Отстранился от меня, явно не понимая, что скрывается за моими словами.

– Ты так и не смирилась с некоторыми особенностями моей работы, – скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил он, отчаянно ловя малейший проблеск эмоций на моем лице. – Верно?

– Я не хочу больше о ней слышать, – спокойно ответила я. – Знаешь, Вашарий, весь этот месяц я думала. Каждое мгновение представляла, как буду жить без тебя. И внезапно поняла – никак. Мне легче умереть, иначе мое существование превратится в самую жестокую пытку. Я просто не смогу жить дальше, понимая, что больше никогда не почувствую прикосновения твоих рук к своему телу, не замру под твоими поцелуями…

– И тебя не волнует, что мне порой приходится делать по долгу службы? – с кривой усмешкой осведомился Вашарий. – Киота… Я ведь действительно иногда бываю настоящим чудовищем. Точнее – вынужден быть.

Я приложила пальцы к его губам, заставляя замолчать, и он послушно затих.

– У нас был уговор, – с грустной улыбкой напомнила я. – Я никогда и ничего не спрашиваю у тебя о работе, а ты делаешь все, лишь бы до меня не донеслись неприятные слухи о ней. Я готова выполнить эти условия, а ты?

Вашарий вместо ответа привлек меня к себе. Осыпал градом быстрых влажных поцелуев лицо, грудь, плечи.

– А температура все-таки осталась, – невнятно пробурчал он, на миг оторвавшись от столь увлекательного занятия. – Ну смотри, Киота, ближайшую неделю из кровати точно не вылезешь!