Частная школа

Раньше бы Дина наверняка её строго пресекла, но теперь поговорить про Эрика стало вдруг в удовольствие. Даже не так — подчас её настолько переполняло, что самой не терпелось излить эмоции, было б только кому.

Так что вопрос Полины пришёлся очень кстати. И в тот вечер она, лёжа в темноте с мечтательной улыбкой, рассказывала про Эрика. И могла бы сколько угодно долго расписывать, какой он замечательный, но подругу интересовала не только его личность.

— А у вас это уже было? — спросила с придыханием Полина, приподнявшись на локте.

— Нет. Так далеко мы ещё не заходили. Я чувствую, что ему хочется, когда мы целуемся, но он не давит на меня. То есть он даже про это не говорит и… останавливает себя, когда… ну, когда…

Дина почувствовала, что краснеет. Хорошо, что в темноте не видно.

— А он хорошо целуется? — продолжала допытываться Полина.

— Спрашиваешь!

Как он целуется, так вообще никто не целуется! У неё даже ноги подкашиваются, а перед глазами всё плывёт. Дина невольно улыбнулась, в груди разлилось тепло. Это Полина ещё не знает, как он…

Тут в темноте раздался короткий всхлип, прервав волнующую мысль.

Всхлип повторился. Дина приподняла голову. По звукам поняла, что плачет Лиза.

В их полуночных разговорах с Полиной она никогда не участвовала. Делала вид, что крепко спит, а тут вдруг что?

— Лиза? — позвала её Дина.

Та отозвалась очередным всхлипом.

— Лиз, тебе что, плохо? — обеспокоенно спросила Полина.

Дина нащупала над головой бра, зажгла свет, встала с постели. Полина тоже поднялась. Обе подошли к Лизиной кровати. Та и правда плакала, натянув на голову одеяло.

— Лиза, — тронула её плечо Дина. — Скажи, что случилось?

С Лизой Дина почти не общалась. Они больше не ругались после той ссоры, но и не мирились. Лиза вроде перестала дуться и испепелять её ненавидящим взглядом. Сама же Дина и вовсе на неё не сердилась, просто понимала, что их дружба сошла на нет. Но остаться в стороне, когда Лиза ни с того ни с сего разрыдалась среди ночи, не могла.

Лиза ответила не сразу, только после того, как немного успокоилась.

— Мне просто плохо… — шмыгая носом, произнесла Лиза. — Мне очень плохо. Он от неё ни на шаг не отходит… И так смотрит на неё… одну… Я не понимаю, что он в ней нашёл… Чем она лучше меня…

Лиза и раньше время от времени срывалась в истерику из-за Корбута, и обычно Дину это жутко раздражало. А тут вдруг стало её очень жалко.

На мгновение вдруг представилось, что если бы Эрик так с ней: не замечал её совсем или ещё хуже — влюблен был бы в другую… нет! Нет, нет, нет! Такое даже вообразить больно. Внутри сразу сделалось холодно и горько, даже сердце кольнуло от одной лишь мимолётной мысли. Она бы такое не вынесла! И как только бедная Лиза столько лет терпит безответную любовь? Столько лет страдает и мучается?

Дина что-то ей нашёптывала, банальное, конечно, вроде того, что всё будет хорошо, но что тут ещё скажешь?

А утром, когда они собирались на уроки, Лиза ей по поводу какой-то мелочи вдруг улыбнулась. Ну а к вечеру они уже разговорились почти как раньше.

А потом и вовсе Лиза её приятно удивила, даже тронула.

Дина принимала душ, и когда выключила воду, уловила, что девчонки говорят о ней. Невольно прислушалась.

— Поль, а ты не знаешь, где Дина будет свой день рождения отмечать? — донеслось из-за двери.

— Нет, ничего не говорила. Я спрашивала на днях, она ничего толком не ответила. Может, она вообще только со своим Эриком вдвоём захочет. А что?

Дина и правда пока не думала об этом — до дня рождения ещё две недели, даже больше.

— Да ничего, просто хотела подарок ей сделать… особенный.

53

Лиза

Лиза украдкой наблюдала за Диной — та собиралась на свидание к Маринеску, как и вчера, и позавчера, и вот уже месяц почти. Каждый вечер подруга тщательно красилась, а потом допытывала Полинку: видно, что накрашена, или естественно смотрится?

— Не видно. Красиво и естественно, — заверяла подлиза-Полинка.

Затем с тем же усердием Дина подбирала наряд. И опять приставала: как лучше? Что больше идёт?

Эти сборы Лизу раздражали: можно подумать, она идёт не на свидание со своим гопником, а на великосветский приём.

Но ещё больше раздражало, когда она возвращалась. Почти всегда — буквально за несколько минут до отбоя. И вид у неё был притом какой-то шальной и полупьяный. И бессовестно счастливый. Да она ещё и рассказывала взахлёб, какая у них с Эриком великая любовь.

Это так уязвляло и ранило! Всё равно что перед голодным объедаться. Сравнивать себя с голодным Лизе не нравилось, но это первое, что пришло на ум. В любом случае, рассуждала она, разве это прилично — выпячивать своё счастье перед человеком, который глубоко несчастен? Это жестоко и подло. Особенно если учесть, что несчастна она по вине Дины.

Это она, так называемая подруга, свела Лизиного Диму с Казанцевой. Потому что если бы Дина тогда не села с ней в столовой на глазах у всех, то Дима до сих пор не общался бы с этой убогой. И ведь прекрасно знала, как он ей нужен, как она из-за него страдает. И всё равно решила выпендриться.