Частная жизнь адмирала Нельсона

Нельсон направился в сторону Греции. И вот, подойдя к городку Корони, расположенному на берегу Мессинского залива, и отправив на берег капитана Трубриджа порасспросить турецкого бея, он хотя бы узнал, что французы здесь проходили, направляясь, судя по всему, в Египет. Не скрывая возбуждения, Нельсон бросился следом по Средиземному морю и первого августа вновь подошел к Александрии. Теперь в бухте не осталось ни одного свободного места. Но когда с приближением к берегу впередсмотрящие определили, что все это, судя по мачтам, транспортные суда, а вражеских линейных кораблей здесь нет, возбуждение сменилось глубоким разочарованием. Нельсон вновь повернул на восток. В половине первого подали обед. Капитан Самарец сел за стол в мрачном молчании. Но как раз тут, в каких-то пятнадцати милях от Александрии, в виду городка и одновременно военного форта Абукир, длительные поиски Нельсона подошли к концу: наконец-то он обнаружил французский флот, численностью в шестнадцать судов. Подавленное состояние Самареца мгновенно сменилось энтузиазмом, когда с квартердека примчался вахтенный офицер с докладом: «Сэр, только что получен сигнал — противник находится в заливе Абукир и выстраивается для боевых действий».

«При виде противника всех, кажется, охватила неимоверная радость, — пишет Эдвард Берри, — а больше всех воодушевился сам адмирал».

Нельсон поднялся со стула. «Не пройдет и суток, — заявил он, обращаясь к офицерам, разделявшим с ним трапезу, — как я окажусь либо среди пэров, либо в усыпальнице Вестминстерского аббатства».

Адмиралу Брюэсу оставалось лишь надеяться — Нельсон, наверняка не имевший надежной лоции здешней акватории, не рискнет начать боевые действия в темное время суток. Ведь многие из моряков Брюэса находились на берегу, заготавливая провизию, роя колодцы и наполняя пресной водой бочки либо охраняя тех, кто этим занят, от налетов бедуинов. Будь у него побольше провизии, адмирал смог бы последовать совету Бонапарта и укрыться в Корфу. В настоящий момент на борту адмиральского флагмана «Восток», гигантского судна, вооруженного ста двадцатью пушками, имелись склады с вооружением, а также, по слухам, золотые слитки и драгоценные камни на сумму примерно 600 тысяч фунтов, награбленные Бонапартом в Риме и Швейцарии, и, наконец, сокровища рыцарей ордена Святого Иоанна Иерусалимского, хранившиеся на Мальте. Пока английские корабли приблизятся к французам на достаточное для атаки расстояние, наступит вечер, и Брюэс рассчитывал ускользнуть под покровом тьмы или хотя бы подойти поближе к берегу и подобрать своих людей, ибо в противном случае его команде придется противостоять противнику, обладающему заметным превосходством в живой силе.

Но Нельсон, естественно, не видел никаких оснований тянуть с началом боя. Едва французские корабли оказались в поле зрения англичан, Нельсон, по словам Берри, «впился в них глазами моряка, готового к атаке». Как явствует из собственного его рассказа, переданного много лет спустя приятелем, Нельсон даже оторваться от иллюминатора не мог, хотя у него «страшно болели зубы». «В какой-то момент, — продолжает он, — я услышал, как рядом со мной разговаривают два матроса. Один из них сказал: «Эй, Джек, видишь этих сукиных сынов? И знаешь, что я тебе скажу, Джек? Если мы не надерем им задницу, они надерут задницу нам». Я знал своих людей и скомандовал наступление». Как справедливо предположил Брюэс, лоцией, способной помочь благополучно избежать предательских мелей и рифов залива Абукир, Нельсон не располагал. Капитан Хэллоуэлл, командир «Быстроходного», переслал ему рисованную карту, обнаруженную на захваченном в плен французском корабле, но в ней явно не хватало подробностей, и в общем-то толка от нее было немногим больше, чем от английской карты, имевшейся в распоряжении другого капитана — Сэмюэла Худа. У Томаса Фоли, командира «Голиафа», имелась более подробная карта из недавно опубликованного французского атласа, но и на нее нельзя было полностью положиться. Короче, желая осуществить свой план, ударить сначала по передовым кораблям и центру французов, а уж потом заняться арьергардом, Нельсону пришлось рассчитывать прежде всего на самих моряков, замеряющих глубину лотом.

Сражение получилось тяжелым. В ходе его один из английских кораблей, «Каллоден», под командой Трубриджа, подойдя слишком близко к берегу, сел на мель и, прикованный к ней, оказался под огнем береговой артиллерии противника. И все же Нельсон пошел на риск, в расчете на то, что, во-первых, французам не хватит артиллеристов, во-вторых, береговые батареи не нанесут непоправимого ущерба и, наконец, моряки британских судов, обстреливая оказавшиеся между ними корабли противника, не попадут друг в друга.